Ключевский В.О. Очерки и речи

— 132 — понимать, для чего родимся и живемъ на свѣтѣ. Мы менѣе огорчаемся, когда безуспѣшно ищемъ счастья, чѣмъ когда не находимъ его тамъ, гдѣ искали. Такъ жаждущіе въ зной- ной пустынѣ болѣе удовлетворяются раздражающими призра- комъ воды, чѣмъ простою мыслью, что воды нѣтъ. Отсутствіе счастья дѣлаетъ насъ менѣе несчастными, чѣмъ его невоз- можность. Были, однако, сострадательный попытки освободить людей отъ идолослуженія этой идеѣ, заставить ихъ усиліями ума и сердца, напряженною работой надъ своею волей отказаться отъ личнаго земного счастья, какъ отъ обязательной цѣли J жизни, священной заповѣди блаженства. Одинъ изъ процес. совъ этой эмансипаціи отъ ига счастья особенно знакомъ каждому изъ насъ. Съ наименьшими трудомъ удается эта работа простыми вѣрующимъ христіанамъ. Они не знаютъ ни философскихъ, ни физіологическихъ оправданій ученія объ эвдемонизмѣ, о житейскомъ благополучіи, а воспитаніе въ духѣ долга и смиренія регулируетъ у нихъ дѣятельностъ инстинктовъ. Такъ создается очень простой н ясный взглядъ на жизнь. Правило жизни — самоотверженіе. Не міръ своими благами обязанъ служить притязаніямъ лица, а лицо своими дѣлами обязано оправдать свое появленіе въ мірѣ. Страда - Hie признается благодатными призывомъ къ этому оправда- нно, а житейская радость — напоминаніемъ о ея незаслулсен- ности. Христіанинъ растворяетъ горечь страданія отрадною мыслью о подвигѣ терпѣнія и сдерживаетъ радость чувствомъ благодарности за незаслуженную милость. Эта радость сквозь слезы и есть христіанская грусть, замѣняющая лнчное счастье Христианская грусть слагается нзъ мысли, что личное суще- ствованіе должно служить цѣлямъ мірового порядка, слѣдо- вать путямъ Провидѣнія, и изъ чувства, что мое личное существованіе не оправдываетъ этого назначенія; значитъ, она слагается изъ идеи долга и чувства смиренія. Говоримъ о христіанскон грусти не по нравственному христіанскому вѣроученію, которое учитъ не грустить, а надѣяться и