Ключевский В.О. Очерки и речи

— 147 — а простою вещью. Слѣдуя исконному туземному обычаю, а *можетъ быть, и греко-римскому праву, не вмѣнявшему въ преступленіе смерти раба отъ побой господина, русское зако- нодательство еще въ XIV в. провозглашало, что если госпо- динъ „огрѣшится", неудачнымъ ударомъ убьетъ своего хо- лопа или холопку, за это его не подвергать суду и отвѣт- ственности. Церковь долго и напрасно вопіяла противъ такого отношенія къ крѣпостнымъ людямъ. Десятками наполняя дворы зажиточныхъ землевладѣльцевъ, плохо одѣваемая и всегда со- дерясимая впроголодь, челядь составляла толпу домашнихъ ни- щихъ, болѣе зкалкихъ сравнительно съ вольными публичными нищими. Древнерусская церковная проповѣдь такъ и указы- вала на нихъ господамъ, какъ на ближайшій предметъ ихъ состраданія, призывая ихъ позаботиться о своихъ челядин- цахъ прежде, чѣмъ протягивать руку съ благотворительной копейкой нищему, стоящему на церковной паперти. Въ усадьбѣ Ульяны было много челяди. Она ее хорошо кормила и одѣвала, не баловала, но щадила, не оставляла безъ дѣла, но задавала каждому работу по силамъ и не требовала отъ нея личныхъ услугъ, что могла, все дѣлала для себя сама, не допускала далее разувать себя и подавать воды умыться. При этомъ она не позволяла себѣ обращаться къ крѣпост- нымъ съ кличками, какими душевладѣльческая Русь вплоть до самаго 19 февраля 1861 года окрикивала своихъ людей: Ванька, Машка, но каждаго и каждую называла настоящимъ именемъ. Кто, какія соціальныя теоріи научили ее, простую сельскую барыню XVI вѣка, стать въ такія прямыя и обду- манный отношенія къ низшей подвластной братіи? Она была уже въ прѳклонныхъ лѣтахъ, когда ее постигло послѣднее и самое тяжкое благотворительное испытаніе. Лу- кавый бѣсъ, добра ненавистники, давно узке суетившійся около этой досадной ему зісенщины и всегда ею посрамляе- мый, разъ со злости пригрозилъ ей: погоди лее! будешь ты у меня чулеихъ кормить, когда я тебя самое на старости лѣтъ заставлю околѣвать съ голоду. Такой добродушно-на- 10 *