Ключевский В.О. Очерки и речи

— 149 — ее больше она не молсетъ, кто желаетъ, пусть беретъ свои крѣпости или отпускная и идетъ съ Богомъ на волю. Не- которые ушли отъ нея, и она проводила ихъ съ молитвой и благословеніемъ; но другіе отказались отъ воли, объявили, что не пойдутъ, скорѣе умрѵтъ съ своей госпожой, чѣмъ покинутъ ее. Она разослала своихъ вѣрныхъ слугъ по лѣ- самъ и полямъ собирать древесную кору и лебеду и приня- лась печь хлѣбъ изъ этихъ суррогатовъ, которыми корми- лась съ дѣтьми и холопами, далее ухитрялась дѣлиться съ нищими, „потому что въ то время нищихъ было безъ числа 11 , лаконически замѣчаетъ ей біографъ. Окрестные помѣщики съ упрекомъ говорили этимъ нищимъ: зачѣмъ это вы захо- дите къ ней? чего взять съ нея? она и сама помираетъ съ голоду. — А мы вотъ что скажемъ, говорили нищіе: много обошли мы селъ, гдѣ намъ подавали настоящій хлѣбъ, да и онъ не ѣлся намъ такъ власть, какъ хлѣбъ этой вдовы — какъ бишь ее? Многіе нищіе не умѣли и назвать ее по-имени. Тогда сосѣди-помѣщики начали подсылать къ Ульянѣ за ея диковиннымъ хлѣбомъ; отвѣдавъ его, они находили, что нищіе были правы, и съ удивленіемъ говорили межъ себя: мастера же ея холопы хлѣбы печь! Съ какой любовью на- добно было подавать нищему ломоть хлѣба, не безукориз- неннаго въ химическомъ отношеніи, чтобы этотъ ломоть становился предметомъ поэтической легенды тотчасъ, какъ былъ съѣдаемъ! Два года терпѣла она такую нищету и не опечалилась, не пороптала, не дала безумія Богу, не изне- могла отъ нищеты, напротивъ, была весела, какъ никогда прежде. Такъ заканчиваетъ біографъ свой разсказъ о послѣд- немъ подвигѣ матери. Она и умерла вскорѣ по окончаніи голода, въ началѣ 1604 г. Преданія нашего прошлаго не сохранили намъ болѣе возвышеннаго и болѣе трогательнаго образца благотворительной любви къ ближнему. Никто не сосчиталъ, ни одинъ историческій памятники не записали, сколько было тогда Ульянъ въ Русской землѣ и какое количество голодныхъ слезъ утерли онѣ своими