Ключевский В.О. Очерки и речи

— 285 — сти екатерининскаго театра, несмотря даже на разлитую въ пьесѣ душистую мораль оптимистовъ прошлаго вѣка. Эти недостатки покрываются особымъ вкусомъ, какой пріобрѣла комедія отъ времени и котораго не чувствовали въ ней современники Фонвизина. Эти послѣдніе узнавали въ ея дѣйствующихъ лидахъ своихъ добрыхъ или недобрыхъ зна- комыхъ; едена заставляла ихъ смѣяться, негодовать или огорчаться, представляя имъ въ художествѳнномъ обобщеніи то, что въ конкретной грубости жизни они встрѣчали вокругъ себя и даже въ себѣ самихъ, что входило въ ихъ обстановку и строй ихъ жизни, даже въ ихъ собственное внутреннее существо, и чистосердечные зрители, вѣроятно, съ горестью повторяли про себя добродушное и умное восклицаніе ІІро- стакова-отца: „хороши мы!“ Мы живемъ въ другой обста- новкѣ и въ другомъ житейскомъ складѣ; тѣ же пороки въ насъ обнаруживаются иначе. Теперь вокругъ себя мы не видимъ ни Простаковыхъ, ни Скотининыхъ, по крайней мѣрѣ съ ихъ тогдашними обличіями и замашками, мы въ правѣ не узнавать себя въ этихъ непріятныхъ фигурахъ. Комѳдія убѣждаетъ насъ воочію, что такія чудовища могли существовать и нѣкогда существовали дѣйствительно, откры- ваете намъ ихъ въ подлинномъ первобытномъ ихъ видѣ, и это открытіе заставляете насъ еще болѣе цѣнить художест- венную пьесу, которая ихъ увѣковѣчила. Въ нашихъ глазахъ пьеса утратила свѣжесть новизны и современности, зато нріобрѣла интересъ художественнаго памятника старины, ноказывающаго, какими лонятіями и привычками удобрена та ісультурная почва, по которой мы ходимъ и злаками которой питаемся. Этого историческаго интереса не могли замѣчать въ комедіи современники ея автора: смотря ее, они не видѣли насъ, своихъ внуковъ; мы сквозь нее видимъ ихъ, своихъ дѣдовъ. Что смѣшно въ Недорослѣ, и одно ли и то же смѣшитъ въ немъ разные возрасты? Молодежь больше всего смѣется, разумѣется, надъ Митрофаномъ, героемъ драмы, неистощи-