Ключевский В.О. Очерки и речи

— 291 — когда спросилъ, указывая на одного изъ этихъ благородныхъ гостей, Софьина жениха: „Кто жъ изъ насъ смѣшонъ? Ха, ха, ха!“ Самъ почтенный дядя Стародумъ такъ игриво настроенъ, что при видѣ подравшихся въ кровь братца и сестрицы, къ которой въ домъ онъ только что пріѣхалъ, не могъ удержаться отъ смѣха и даже засвидѣтелъствовалъ самой хозяйкѣ, что онъ отъ роду ничего смѣшнѣе не виды- валъ, за что и былъ заслуженно оборванъ ея замѣчаніемъ, что это, сударь, вовсе и не смѣшно. Во всю первую сцену тіятаго акта тотъ же честнымъ трудомъ разбогатѣвшій дядя Стародумъ и чиновникъ намѣстничества Правдинъ важно бесѣдуютъ о томъ, какъ беззаконно угнетать рабствомъ себѣ подобныхъ, какое удовольствіе для государей владѣть сво- бодными душами, какъ льстецы отвлекаютъ государей отъ стези истины и уловляютъ ихъ души въ свои сѣти, какъ государь можетъ сдѣлать людей добрыми: стоить только показать всѣмъ, что безъ благонравія никто не можетъ выйти въ люди и получить мѣсто на службѣ, и „тогда вся- кій найдетъ свою выгоду быть благонравными, и всякій хорошъ будетъ“. Эти добрые люди, разсуждавшіе на сценѣ передъ русской публикой о такихъ серьезныхъ предметахъ и изобрѣтавшіе такія легкія средства сдѣлать всѣхъ людей добрыми, сидѣли въ одной изъ наполненныхъ крѣпостными людьми усадебъ многочисленныхъ госпожъ Простаковыхъ, урожденныхъ Скотининыхъ, съ одной изъ которыхъ насилу могли справиться оба они, да и то съ употребленіемъ оружія офицера, проходившаго мимо со своей командой. Внимая этимъ собесѣдникамъ, точно слушаешь веселую сказку, уно- сившую ихъ изъ окружавшей ихъ дѣйствительности „за три- девять земель, за тридесятое царство", куда заносила Митрофана обучавшая его f„исторіямъ" скотница Хавронья. Значить, лица комедіи, призванныя служить формулами и образцами добронравія, не лишены комической живости. Все это — фалынивыя ноты не комедіи, а самой жизни, въ ней разыграпной. Эта комедія — безподобное зеркало. 19 *