Ключевский В.О. Очерки и речи

— 299 — сословіи, между прочими, установленное Петромъ Великимъ обязательное обученіе: „чтобы никто не дерзалъ безъ ученія пристойныхъ благородному дворянству наукъ дѣтей своихъ воспитывать подъ тяжкимъ нашимъ гнѣвомъ". Въ заключе- ніе указа вѣжливо выражена надежда, что дворянство не будетъ уклоняться отъ службы, но съ ревностью въ оную вступать, не меньше и дѣтей своихъ съ прилежностью обучать благопристойными науками, а, впрочемъ, тутъ же довольно сердито прибавлено, что тѣхъ дворянъ, которые не будутъ исполнять обѣихъ этихъ обязанностей, какъ людей Інеради- выхъ о добрѣ общемъ, повелѣвается всѣмъ вѣрноподан- нымъ „презирать и уничтожать" и въ публичныхъ собра- ніяхъ не терпѣть. Какъ молено было еще сказать яснѣе этого, и гдѣ тутъ вольность, полное увольненіе отъ обяза- тельной службы? Законъ отмѣнялъ, да и то съ ограниченіями, только обязательную срочность службы (не менѣе 25 лѣтъ), установленную указомъ 1736 года. Дворяне простаковскаго разумѣнія были введены въ заблужденіе тѣмъ, что законъ не предписывали прямо служить, что было не нужно, а только грозили карой за уклоненіе отъ службы, что было не излишне. Но вѣдь угроза закона наказаніемъ за посту- покъ есть косвенное запрещеніе поступка. Это юридическая логика, требующая, чтобы угрожающее наказаніе вытекало изъ запрещаемаго поступка, какъ слѣдствіе вытекаетъ изъ своей причины. Указъ 18 февраля 'отмѣтилъ только слѣд- ствіе, а нростаковскіе законовѣды подумали, что отмѣнена причина. Они впали въ ошибку, какую сдѣлали оы мы, если бы, прочитавъ предписаніе, что воры не должны быть тер- пимы въ обществѣ, подумали, что воровство дозволяется, но прислугѣ запрещается принимать воровъ въ домъ, когда они позвонятъ. Эти законовѣды слишкомъ буквально понимали не только слова, -но,. и недомолвки закона, а законъ, желая говорить вѣжливо, торжественно объявляя, что они жалуетъ „всему россійскому благородному дворянству вольность и ■свободу", говорили пріятнаго больше, чѣмъ думали сказать,