Ключевский В.О. Очерки и речи

328 — каго вмѣстѣ съ прошеніемъ и свою Ф ѳ л и ц у, съ какимъ удо- вольствіемъ прочитала она секретарю стихи изъ этой оды: Еще же говорить неложно, Что будто завсегда возможно Тебѣ и правду говорить, и сказала Храповицкому: on peut lui trouver une place. Ея недостатокъ былъ въ томъ, что наемное усердіе клакеровъ она нерѣдко принимала за выраженіе чувствъ увлеченной и благодарной публики. Но она обизкалась лестыо, когда подозрѣвала въ ней неискренность. Вольтеръ, одинъ изъ са- мыхъ усердныхъ, но не самый ловкій изъ ея льстецовъ, не разъ получалъ отъ нея почтительные и нѣжныё щелчки — за неловкость, а не за усердіе. Со временемъ панегирики вошли въ составъ придворнаго и правительственнаго этикета: Екатеринѣ жужжали въ уши ея эпопею иноземные послы и сановники на куртагахъ и табельныхъ торлсествахъ, дирек- торъ кадетскаго корпуса Вецкій на кадетскихъ представле- ніяхъ Чесменскаго боя, дирѳкторъ театра Елагинъ на пуб- личныхъ спектакляхъ съ куплетами о Кагулѣ или Морей- ской экспедиціи, генералъ-прокуроръ кн. Вяземскій въ сенат- скихъ докладахъ и финансовыхъ отчетахъ. Екатерина при- вычными слухомъ внимала всему этому пѣснопѣнію, какъ выраясенію обязательнаго усердія по долгу службы и при- сяги, и только когда пѣвцы славы начинали ужъ слишкомъ больно рѣзать ухо фальцетомъ отъ избытка усердія, обра- щалась къ окружающими со стыдливой оговоркой: il me loue tant, qu’enfin il me gatera. Она любила почтительное отно- шеніе къ себѣ, и когда императоръ Іосифъ II, въ которомъ она видѣла только немощь физическую и духовную, въ 1780 г. пріѣхалъ къ ней на поклонъ въ Могилевъ, то сталъ и человѣкомъ очень образованнымъ, и „головой самой осно- вательной, самой глубокой, самой просвѣщенной, какую я знаю“, хотя она и подшучивала язвительно надъ панихидой, отслуженной имъ въ Петербург! за упокой души Вольтера — изъ уваженія къ его наболсной ученицѣ. Но когда И. И. Шу-