Ключевский В.О. Очерки и речи

— 357 — шійся страхомъ и произволомъ' и направляемый, по выра- женію Н. Панина, „болѣѳ силою персонъ, нежели властью мѣстъ государственныхъ“, при крайне низкомъ уровнѣ гра- жданскаго чувства и сознанія общаго интереса, безъ любви къ отечеству,— въ такихъ чертахъ можно представлять себѣ, по разсказамъ людей екатерининскаго временп, наслѣдство, доставшееся Екатеринѣ II отъ эпохи временщиковъ и слу- чайныхъ правительствъ. Люди второй половины XVIII вѣка, такъ гордившіеся своими превосходствомъ предъ отцами въ образованіи и общежитіи, естественно наклонны были лучше помнить тем- ный, чѣмъ свѣтлыя стороны ближайшаго къ нимъ прошлаго. Эта наклонность могла быть сама по себѣ только благопріятна для Екатерины: о первыхъ шагахъ ѳя по воцареніи до лжны были судить по сравненію ея съ ближайшими предшествен- никами. Въ этомъ отношеніи чего стоило одно царствованіе Петра III! Послѣ него надобно было умѣть царствовать непопулярно. Но Екатеринѣ нельзя было пользоваться властью по-прежнему. Прежде власть привыкла искать самыхъ на- дежныхъ опоръ порядка въ силѣ и угрозѣ, наиболѣе дѣй- ствительныхъ народно-исправительныхъ средствъ — въ нака- заніяхъ. Екатеринѣ надобно было искать такихъ опоръ и средствъ совсѣмъ въ другомъ порядкѣ вліяній, обратиться къ другими народно-воспитательнымъ пріемамъ, болѣе тон- кими, чѣмъ кнутъ и ссылка, и болѣе справедливымъ, чѣмъ конфискація. По своему происхожденію и воспитанію, по своей судьбѣ, по своему образу мыслей, наконецъ, она была слишкомъ нова для Россіи, чтобы сразу войти въ привычную туземную, исторически-пробитую колею. Она сама это созна- вала и въ первый годъ царствованія признавалась француз- скому послу Бретейлю, что ей нужны годы и годы, чтобъ ея подданные привыкли къ ней. Притоми ей нужно было слишкомъ многое оправдать въ своемъ положеніи, чтобы предупредить попытки повторить противъ нея соблазнитель- ное дѣло 28 іюня. Властью, такъ пріобрѣтенной, какъ она