Ключевский В.О. Очерки и речи

— 390 такъ успѣшно, поселила въ русскомъ православномъ обществѣ такую нелюбовь, чтобы не сказать болѣе, къ католицизму, что она, кажется, меньше боялась утратить что-нибудь изъ православія, чѣмъ заимствовать что-либо изъ латинства. Всѣ эти особенности древне-русскаго общества, возвышая научный интересъ вопроса, вмѣстѣ съ тѣмъ ослоясняютъ его составь и затрудняютъ его разрѣшеніе. Изучающему первые моменты западнаго вліянія въ Россіи приходится имѣть дѣло съ довольно запутаннымъ узломъ культурно-историческихъ и народно-психологическихъ условій, вѣрованій и обычаевъ, преданій и привычекъ, влеченій и опасеній, предразсудковъ и недоразумѣній. Къ половинѣ XYII в. общество московской Руси укрѣпилось въ сознаніи своей политической и церков- ной самостоятельности, даже своего политическаго и цер- ковнаго одиночества. На православномъ Востокѣ оно уже не видѣло высшаго авторитета, который бы могъ наблюдать и провѣрять русскую религіозную мысль и жизнь; на евро- пейскомъ Западѣ, который все еще представлялся русскому обществу преимущественно латинскимъ, оно не находило друзей, на которыхъ можно было бы положиться. Между тѣмъ къ померкавшему Востоку его привязывали лучшія его преданія и святыни, а къ еретическому Западу его влек- ла все живѣе ощущавшаяся потребность яаучныхъ и техни- ческихъ знаній, политическихъ связей и житейскихъ удобствъ. Самобытный третій Римъ чувствовалъ свою матеріальную и духовную зависимость и отъ второго, и отъ нерваго. Русскій чѳловѣкъ очутился между двумя мірами, не довѣряя одному, пугаясь другого и нуждаясь въ обоихъ. Тамъ и здѣсь на- добно было устанавливать новыя отношенія, разборчиво различать людей и вещи, покидать рутину и прокладывать новые пути. Возникалъ цѣлый рядъ нѳпривычныхъ и тре- вожныхъ вопросовъ: отъ чего отставать и чего держаться или искать, что нужно заимствовать и чего нельзя и не нужно, какъ заимствовать, у кого и черезъ кого, и какъ заимствованное прилаживать къ доморощенному? Подъ пере-