Ключевский В.О. Очерки и речи

— 400 — тѳльно нѳмногіе люди, лучшіе руководители русскаго общества, болѣе другихъ размышлявшіе, умѣвшіе различать вещи и ихъ отношенія, яснѣе многихъ понимавшіе задачи своего времени и нужды своего отечества. Огромное боль- шинство общества было менѣе разборчиво и болѣе пугливо. Здѣсь по мѣрѣ успѣховъ западнаго вліянія росла тревога. Почвой для нея служило воспитанное вѣковымъ преданіемъ національное и религіозное недовѣріе къ латинскому западу. Недавнія печальныя испытанія прекрасно разработали эту почву для новаго посѣва. Смутное время самозванщины и лихолѣтья углубили и расширили это недовѣріе въ непере- ходимую бездну. На перваго самозванца, какъ скоро онъ былъ разоблаченъ, у насъ взглянули какъ на лукаваго ла- тинскаго агента, приложившагося „къ вѣчнымъ врагомъ хри- стіанскимъ, къ латинскимъ ученикомъ“ и давшаго имъ пись- менное обязательство всю Русь привлечь подъ благословеніе папы, „дяди антихристова", какъ выразился Авраамій Пали- цынъ въ своемъ С к а з а н і и. Это недовѣріе закрѣплено было ъскорѣ по возвращеніи патріарха Филарета изъ польскаго плѣна постановленіемъ московскаго церковнаго собора 1620 г. перекрещивать не только католиковъ, уніатовъ и протестан- товъ, обращавшихся въ православіѳ, но и православныхъ бѣлоруссовъ, крещеныхъ не чрезъ погруженіе, а чрезъ обливаніе. Религіозную подозрительность къ инославнымъ чужеземцамъ это постановленіе превратило въ канонизован- ную нетерпимость; ее поддерживали не единичные примѣры увлеченій въ родѣ залатинившагося кн. Хворостинина или того русскаго купца, съ которыми Олеарій бесѣдовалъ въ 1634 г. въ Нарвѣ и который привели своего протестант- скаго собесѣдника въ такой восторги разсужденіями о постѣ и иконахъ. Много толковали про этотъ латинскій и лютор- скій міръ, такой умный и ученый, у котораго такъ многому надобно было учиться; для знакомства съ этими міромъ изда- вали „книги глаголемыя козмографіи, сложенный отъ древ- нихъ философъ, преведенныя съ римскаго языка", а въ этихъ