Ключевский В.О. Очерки и речи

— 415 — въ школу вербовали и наряжали, какъ вербовали и наря- жали въ заводившіеся тогда „полки иноземнаго строя". Одинъ изъ припадковъ этого умственнаго унынія или научнаго скептицизма, если не самый ранній изъ нихъ, встрѣ- чаемъ въ дѣлѣ, относящемся къ 1650 году, ко времени уси- леннаго прилива въ Москву ученыхъ людей. Этотъ эпизодъ изъ исторіи русскаго образованія былъ уже не разъ разска- занъ въ нашей литературѣ; но онъ исполненъ такого живого культурно-психологическаго интереса, что не будетъ лиш- ними еще разъ повторить его кстати. Онъ имѣетъ близкое отношеніѳ къ сдѣланному въ московскихъ изданіяхъ быстрому переходу отъ матеріальной государственной полезности еллин- ской, т.-е. западной науки, къ ея церковной душеспаситель- ности. Едва московскіе люди отвѣдали плодовъ этой науки, какъ ими уже начинаетъ овладѣвать тяжелое раздумье, без- опасна ли эта наука, не повредить ли она чистотѣ вѣры и нравовъ. Это раздумье должно было усилиться и превра- титься въ тревогу, когда сами руководители церковнаго общества стали провозглашать еллинскую мудрость вспомо- гательными средствомъ душевнаго спасенія. Въ дѣлѣ 1650 г. выступаетъ все учащаяся московская молодежь. Самое вид- ное лицо здѣсь Лучка Голосовъ, впослѣдствіи думный дьякъ (статсъ-секретарь) Посольскаго приказа Лукьянъ Тимоѳее- вичъ, одинъ изъ сильныхъ консервативныхъ противниковъ западника канцлера А. Л. Ордина-Нащокина. Теперь онъ, по властному приглашенію Ѳ. М. Ртищева, ходить въ Андреев- скій монастырь къ кіевскимъ старцами учиться по-латыни. Онъ противъ этой кіевской науки, считали ее опасной для вѣры, хотя впослѣдствіи и воспользовался ею, переложивъ недурными виршами церковныя пѣснопѣнія Страстной сед- мицы. Его образъ мыслей раздѣляли. и его товарищи Сте- панъ Олябьевъ, Ив. Засѣцкій и дьячѳкъ Благовѣщенскаго собора Костка Ивановъ. Ихъ очень заботили эти кіевскіе ученые съ ихъ сомнительной наукой, которыхъ жаловали вліятельнѣйшіе люди при дворѣ, бояринъ Б. И. Морозовъ