Ключевский В.О. Очерки и речи

— 430 при совѳршѳніи лытургіи, о хожденіи посолонь въ извѣст- ныхъ священнодѣйствіяхъ, о двоеніи или троеніи возгласа аллилуія въ извѣстномъ молитвословіи, о способѣ персто- сложенія для крестнаго знаменія, объ образѣ написанія св. имени Іисусъ, о томъ, какъ читать въ пасхальномъ тропарѣ; біьяше или же быль ecu и т. п. И однако въ вопросы симво- лики, грамматики и даже простой орѳографіи вовлекали догматику и въ троеніи аллилу ія видѣли ересь противъ таин- ства Св. Троицы. Какъ стало возможнымъ такое смѣшеніе понятій, такое потемнѣніе религіозной мысли въ обществѣ, цоживавшемъ седьмое столѣтіе своей христіанской жизни? Конечно, это могло случиться только вслѣдствіе непомѣр- но преувеличеннаго значенія церковнаго обряда въ древпе- русскомъ обществѣ. Обрядовое направленіе древнерусской религіозной жизни прежде всего и приходить на мысль, когда пытаемся объяснить происхожденіе и характеръ рус- скаго старообрядчества. Однако обрядность — не то же, что старообрядчество: это — настроенія, сродныя по нроисхожденію и похожія другъ на друга по формамъ обнаруженія, но совершенно различныя и даже непримиримый по характеру. Обрядность, какъ на- строеніе, есть такая психическая конструкція, при которой всякое внутреннее движеніе просится и вырывается нару- жу, требуетъ и ищетъ выраженія, какого бы то ни было, это все равно, лишь бы оно гармонировало съ душевнымъ движеніемъ. Старообрядчество есть привычка выражать из- вѣстныя душевныя состоянія только въ извѣстныхъ формахъ, завѣщанныхъ преданіемъ и хорошо разученныхъ памятью. Человѣкъ съ обрядовымъ расположеніемъ въ минуту молит- веннаго одушевленія чувствуетъ потребность перекрестить- ся и безъ раздумья перекрестится однимъ перстомъ, если не владѣетъ остальными; старообрядецъ въ подобномъ слу- чаѣ задумается и скорѣе упустить налетѣвшую минуту, не умѣя задержать ее непривычнымъ жестомъ. Душевный складъ перваго рода похожъ на живую подвижную физіо-