Ключевский В.О. Очерки и речи

— 436 — странъ пріяло св. крѳщвніе и что здѣсъ апостолы не учили и Христосъ не походилъ своими земными стопами. И Ви- зантія, которой пришлось стать устроительницей церковнаго общества на Руси, эта Византія X и XI вѣковъ была не вполнѣ удовлетворительной проводницей и истолкователь- ницей духа первобытнаго христианства: въ ней самой духъ изнемогалъ поди бременемъ формы, церемоніи, политическихъ несчастій и нравственной апатіи. Однажды, бесѣдуя съ чле- номъ московской боярской думы И. Н. Берсеневымъ-Бек- лемишевымъ, Максимъ Грѳкъ, задѣтый за живое неучтивыми упрекомъ собѳсѣдника въ томъ, что онъ, Максимъ, человѣкъ разумный, вызванный со Св. Горы (Аѳона) для учительства, мало пользы приносить, не учитъ, какъ имъ, русскими, жить и государство свое строить, обиженно отвѣчалъ: у васъ есть книги и правила, можете и сами устроиться. Сами Максимъ поступали не такъ, какъ говорили, много и хоро- шо, даже самоотверженно училъ, честно отблагодарили за русское гостепріимство. Но его предки X и XI вв., насаждая христианство на Руси, поступили какъ будто по Максимову отвѣту: устроили церковную іерархію, богослуженіѳ и цер- ковную дисциплину, дали книги и правила и предоставили новообращенными самими строить свою религіозную жизнь, проникать въ духъ новой вѣры, черпая изъ новоуотроен- ныхъ „мысленныхь кладязей воду чистаго священнодѣй- ствительныхи знаменованій вѣдѣнія“, но выражепію Ь. Сла- випѳцкаго. . На новой, непривычной почвѣ, представляющей такую нетронутую умственную и нравственную цѣлину, церков- ный обряди, понятно, получили особенное значеніе, какого онъ не имѣлъ на родинѣ. Тамъ имъ запечатлѣвалось гото- вое вѣрованіе, живыми словомъ и непрерывными преданіемъ перелитое въ души прямо изъ первоначальнаго источника, выношенное и выстраданное, овладѣвшее всѣмъ существомъ вѣрующаго. Тамъ отъ вѣры шли къ обряду, духъ воплошали въ литургическомъ образѣ, въ символѣ. Здѣсь, напротивъ,