Ключевский В.О. Очерки и речи

— 439 — Старообрядцамъ усвоено это названіе въ условномъ, т.-е. неточномъ смыслѣ. Еслибы они стояли за древній христіанскій обрядъ, какъ вспомогательное средство по- знанія истиннаго христіанскаго духа, и искали этого духа, стараясь мыслію н сердцемъ проникнуться имъ, они были бы истинно православными христіанами, а не стали бы сек- тантами. Но они рѣыіили, что истинно-православная старина — это то, что древняя, т.-е. до-никоновская, православная Русь признавала таковою, что слѣдовательно истинно-старый об- рядъ — это русская церковная обрядность, сложившаяся до Никона и закрѣпленная богослужебными изданіями, вышед- шими при натр. Іосифѣ, предшественник! Никона, что только эта старина истинно-православна и есть критерій право- славной истины, только эти обряды древле-благочестивы и душеспасительны, а потому канонически-неизмѣнны и не- прикосновенны, всѣ лее прочіе суть еретическіе и душе- вредные. Рѣшивъ такъ, они остановились на мысли, что больше нечего искать въ обрядѣ, что старый обрядъ, былъ бы онъ только истинно таковъ, улсе самъ сдѣлаетъ свое дѣло, когда потребуется, произведеть надлежащее дѣйствіе. Значить, два признака составляютъ отличительный харак- теръ старообрядчества, какъ секты или особаго религіознаго направленія: признаніе помѣстной церковной старины кор- рективомъ пониманія христіанской истины вопреки авто- ритету вселенской Церкви, какъ такого корректива, и при- знаніе неизмѣнности, своего рода канонизація этой мѣстной церковной обрядности, какъ имѣющей внутреннюю спа- сительную силу, вопреки настоящему значенію церковнаго обряда, который самъ но сѳбѣ, независимо отъ нравствен- но-религіознаго расположенія того, кто его совершаетъ или воспринимаетъ его дѣйствіе, не можетъ быть ни ду- шеспасителенъ, ни душевреденъ. Напомнимъ нѣкоторыя из- вѣстныя историческія обстоятельства, помогающія выяснить вопросъ о томъ, какъ русская религіозная мысль вступила на опасный путь, который многихъ привелъ къ столь важ- нымъ заблужденіямъ.