Ключевский В.О. Очерки и речи

446 признано правило, что подобаетъ молиться и вѣровать, какъ молились и вѣровали отцы и дѣды, „православные праотцы 11 , а внукамъ ничего не остается болѣе, какъ хранить безъ размышленія и измѣненія отцовское и дѣдовское преданіе: это правило впослѣдствіи съ своею обычною грубоватою рѣзкостью выразилъ протопопъ Аввакумъ: „до насъ поло- жено — лежи оно такъ во вѣки вѣковъ“. Но это преданіе есть не болѣе какъ остановившееся и застывшее мѣстное пониманіе; признать его мѣриломъ истины значило отка- заться отъ всякаго движенія религіозной мысли, отвергнуть всякую возможность исправленія ошибокъ и недостатковъ рѳлигіознаго пониманія. Изъ этого правила логически-послѣдовательною нитью развивались другія слѣдствія, отнимавшія у русскаго церков- наго общества средства самоисправленія и даже самыя по- бужденія къ нему. Весь мѣстный церковный порядокъ, сло- жившийся къ извѣстному времени, былъ какъ бы канонизо- ванъ, признанъ неприкосновенною святыней со всею его обрядностью, даже съ установившимся отношеніемъ къ обря- ду. А это отношеніе, даже независимо отъ археологической чистоты и нравильности самаго обряда, было весьма неудо- влетворительно. Церковный обрядъ — только одно изъ вспо- могательныхъ средствъ для возбуждѳнія и поддержанія ре- лигіознаго чувства. Его рѳлигіозно — воспитательное дѣйствіе поддерясивается въ массѣ другими вспомогательными сред- ствами: школой, живою проповѣдыо, популярной церковной литературой. Но эти средства въ XY и XYI в. почти-что бездѣйствовали. Народным сбереженія, которыя могли при- годиться для поднятія уровня народнаго образованія, всѣ ушли на тяжелую внѣшнюю борьбу, какую вело въ тѣ вѣ- ка государство, были брошены на татарскія и литовскія границы, а богатые духовные землевладѣльцы, іерархи и монастыри, поскупились, и перковно-образовательныя учи- лища, предположенный отцами Стоглаваго собора, устро- ены не были. Но мѣрѣ того какъ національноѳ самомнѣніе