Ключевский В.О. Очерки и речи

— 40 — угоду патологическимъ наклонностями времени. Навстрѣчу фельетоннымъ вкусами читателя онъ выходилъ съ живымъ, но серьезными, подъ часъ жесткимъ разсказомъ, въ которомъ сухой, хорошо обдуманный фактъ не приносился въ жертву хорошо разсказанному анекдоту. Это создало ему извѣстность сухого историка. Какъ относился онъ къ публикѣ, для которой писалъ, такъ же точно относился ОНЪ и къ народу, исторію котораго писалъ. Русскій до мозга костей, онъ никогда не закрывали глазъ, чтобы не видѣтъ темныхъ сторонъ въ прошедшемъ и настоящемъ руссісаго народа. Живѣе многихъ и многихъ патріотовъ чувство- вали онъ великія силы родного народа, крѣпче многихъ вѣ- рилъ въ его будущее; но онъ не творнлъ изъ него кумира. Какъ нельзя больше былъ онъ чуждъ того грубаго пре- небреженія къ народу, какое часто скрывается подъ иеумѣ- реннымъ и ненужными воспѣваніемъ его доблестей или подъ высокомѣрнымъ п равиодушнымъ снисхожденіемъ къ его недостатками. Онъ слишкомъ глубоко любили и уважали русскій народъ, чтобы льстить ему, и считали его слишкомъ взрослыми, чтобы подъ видомъ народной исторіи сказы- вать ему дѣтскія сказки о народномъ богатырствѣ. Исторіи Соловьевъ не ронялъ до памфлета. Онъ умѣлъ разсматривать историческія явленія даннаго мѣста и вре- мени независимо отъ временныхъ и мѣстныхъ увлеченій и пристрастій. Его научный исторический кругозоръ не огра- ничивался извѣстными градусами географической широты и долготы. Изучая крупныя и мелкія явленія исторіи одного народа, онъ не теряли изъ вида общихъ законовъ, правя- щихъ жизнью человѣчества, коренныхъ основаній, на ко- торыхъ строятся людскія общества. Мыслитель скрывался въ немъ за повѣствователемъ ; его разсказъ развивался на историко-философской основѣ, безъ которой исторія ста- новится забавой празднаго любопытства. Оттого историче- сісія явленія стоятъ у пего на своихъ мѣстахъ, освѣщены естественными, а не искусственными свѣтомъ ; оттого въ