Ключевский В.О. Очерки и речи

— 497 — но и обладать знаніями и искусствами послѣдней. На бесѣ- дахъ, разумѣется, заходила рѣчь и объ отношеніи къ Европѣ, къ иноземцамъ, приходившимъ оттуда въ Россію. Этотъ вопросъ давно, чуть не весь ХУП вѣкъ, занималъ русское общество. Петра съ первыхъ лѣтъ дарствованія по низвер- женіи Софьи сильно осуждали за привязанность къ инозем- нымъ обычаямъ и къ самимъ иноземцамъ. Въ Москвѣ и Нѣмецкой Слободѣ много было толковъ о почестяхъ, съ какими ІІетръ въ 1699 г. хоронилъ Гордона и Лефорта. Онъ ежедневно навѣщалъ больного Гордона, оказавшаго ему болынія услуги въ азовскихъ походахъ и во второй стрѣлецкій мятежъ 1697 г., самъ закрылъ глаза покойнику и поцѣловалъ его въ лобъ; при погребеніи, бросивъ землю на опущенный въ могилу гробъ, Петръ сказалъ нрѳдстоя- щимъ: „Я даю ему только горсть земли, а онъ мнѣ далъ цѣлое пространство съ Азовомъ“. Еще съ большей горестью хоронилъ Петръ Лефорта: самъ шелъ за его гробомъ, обли- вался слезами, слушая надгробную проповѣдь реформатскаго пастора, восхваляВшаго заслуги покойнаго адмирала, и про- щался съ нимъ въ послѣдній разъ съ сокрушеніемъ, вызвав- шимъ крайнее удивленіе присутствовавшихъ иностранцевъ; а на похоронномъ обѣдѣ сдѣлалъ цѣлую сцену русскими боярамъ. Они не особенно скорбѣли о смерти царскаго любимца, и нѣкоторые изъ нихъ, пользуясь минутной отлуч- кой царя, пока накрывали поминальный столъ, спѣшили убраться изъ дома, но на крыльцѣ наткнулись на возвра- щавшагося Петра. Онъ разсердился и, воротивъ ихъ въ залъ, привѣтствовалъ рѣчью, въ которой говорилъ, что понимаетъ ихъ побѣгъ, что они боятся выдать себя, не надѣясь выдержать за столомъ притворную печаль. „Какіе ненавистники! Но я научу васъ почитать достойныхъ людей. Вѣрность Франца Яковлевича пребудетъ въ сердцѣ моемъ, доколѣ я живъ, и по смерти понесу ее съ собою въ могилу! “ Но Гордонъ и Лефортъ были исключительные иностранцы: Петръ цѣнилъ ихъ за преданность и заслуги, какъ потомъ 32