Ключевский В.О. Очерки и речи

— 509 — человѣкъ, усмотрѣвшій что-либо вредное или придумавшій что полезное, можѳтъ говорить мнѣ прямо безъ боязни. Вы сами тому свидѣтели. Полезное я радъ слушать и отъ послѣдняго подданнаго. Доступъ ко мнѣ свободенъ, лишь бы не отнимали у меня времени бездѣльемъ. Недоброхоты мои и отечеству, конечно, мной недовольны. Невѣжество и упрям- ство всегда ополчались на меня съ той поры, какъ задумалъ я ввести полезный перемѣны и исправить грубые нравы. Вотъ кто настоящіе тираны, а не я. Я не усугубляю раб- ства, обуздывая озорство упрямыхъ, смягчая дубовыя сердца, не жѳстокосердствую, переодѣвая подданныхъ въ новое платье, заводя порядокъ въ войскѣ и въ гражданствѣ и пріучая къ людскости, не тиранствую, когда правосудіе осуждаетъ зло- дѣя на смерть. Пускай злость клевещетъ: совѣсть моя чиста. Богъ мнѣ судья! Неправые толки въ свѣтѣ разноситъ вѣтеръ"' УІ. Защищая царя отъ обвиненія въ жестокости, любимый токарь его Нартовъ пишетъ: „Ахъ, если бы многіе знали то, что извѣстно намъ, дивились бы снисхожденію его. Если бы когда-нибудь случилось философу разбирать архиву тай- ныхъ дѣлъ его, востренеталъ бы онъ отъ ужаса, что содѣ- лывалось противъ сего монарха 11 . Эта „архива" уже разби- рается и все яснѣе обнаруживаетъ, по какой раскаленной почвѣ шелъ Петръ, ведя реформу со своими сотрудниками. Все вокругъ него роптало на него, и этотъ ропотъ, начи- наясь во дворцѣ, въ семьѣ царя, широко расходится оттуда по всей Руси, по всѣмъ классамъ общества, проникая вглубь народной массы. Сынъ жаловался, что отецъ окруженъ злыми людьми, самъ очень жестокъ, не жалѣетъ человѣче- ской крови, желалъ смерти отцу, и духовникъ прощалъ ему это грѣшное желаніѳ. Сестра царевна Марья плакалась на безконечную войну, на великія подати, на разореніе народ-