Ключевский В.О. Очерки и речи

— 511 — поворачивается тяжелое колесо исторіи, то поднимая, то опуская судьбы человѣческія. Оттого неудача не приводила его въ уныніѳ, а удача не внушала самонадѣянности. Это, когда нужно, ободряло, а порой отрезвляло и сотрудниковъ. Разсказывали, что послѣ пораженія нодъ Нарвой онъ гово- рюсь: „Знаю, что шведы еще будутъ бить насъ; пусть бьютъ; по они выучатъ и насъ бить ихъ самихъ; когда же ученье обходится безъ потерь и огорчѳній?“ Онъ не обольщался ни уепѣхаыи, ни надеждами. Въ послѣдніе годы жизни, лѣчась олонецкими цѣлебными водами, онъ говорилъ своему лейбъ- медику: „Врачую тѣло свое водами, а подданныхъ примѣ- рами; въ томъ и другомъ исцѣленіе вижу медленное; все рѣшитъ время". Онъ ясно видѣлъ всѣ трудности своего иоложенія, въ которомъ изъ 13 правителей 12 опустили бы руки, и въ самую тяжелую нору своей жизни, во время слѣдствія надъ царевичемъ, оиисывалъ судьбу Толстому съ сострадательной изобразительностію сторонняго наблюдателя: „Едва ли кто изъ государей сносилъ столько бѣдъ и напа- стей, какъ я. Отъ сестры (Софьи) былъ гонимъ до зѣла: она была хитра и зла. Монахинѣ (первой женѣ) яесносенъ: она была глупа. Сынъ меня ненавидитъ: онъ унрямъ". Но Петръ поступалъ въ политикѣ, какъ на морѣ. Вся его бурная дѣятельность какъ въ миніатюрѣ изобразилась въ одномъ эпизодѣ изъ его морской службы. Въ іюлѣ 1714 г., за нѣеколысо дней до побѣды при Гангудѣ, крейсируя съ своей эскадрой между Гельсингфорсомъ и Аландскими остро- вами, онъ былъ въ темную ночь застигнуть страшною бурей. Всѣ пришли въ отчаяніе, не зная, гдѣ берегъ. Петръ съ нѣсколькими матросами бросился въ шлюпку, не слушая офицеровъ, которые на колѣняхъ умоляли его не подвергать себя такой опасности; самъ взялся за руль, въ борьбѣ съ волнами, встряхнулъ онускавшихъ руки гребцовъ грознымъ окрикомъ: „Чего боитесь? Царя везете! Съ нами Богъ!“, благополучно достигъ берега, развелъ огонь, чтобы показать путь эскадрѣ, согрѣлъ сбитнемъ полумертвыхъ гребцовъ, а