Ключевский В.О. Очерки и речи

должна возбуждать науку, но не должна учить науку, а должна учиться у нея». Всѣ знали, что историкъ — сторонникъ одного изъ ука- занныхъ выше взглядовъ, что онъ далее одинъ изъ самыхъ убѣждеппыхъ и сильныхъ его защитниковъ въ нашей исто- рической литературѣ. Но съ кансдымъ дальнѣйшимъ томомъ читателю становилось все яснѣе, что изображеніе реформы дѣлается не подъ исключительнымъ угломъ зрѣнія, какой установленъ былъ взглядомъ его стороны, что, не измѣняя основнымъ ея воззрѣніямъ, онъ значительно преломляетъ ихъ, исправляя и углубляя привычныя сужденія. Въ пяти томахъ, посвященныхъ собственно дѣятельности Петра, и потомъ во всѣхъ дальнѣйшихъ читатель встрѣчаетъ полное изображеніе реформы съ многообразными послѣдствіями и связями, какія соединяли съ ней всѣ явленія нашей внѣшней и внутренней жизни какъ при самомъ преобразователѣ, такъ и при его преемншсахъ и преемнидахъ до послѣдней четверти того вѣка — и все это на основаніи изученія обширнѣйшаго, большею частью нетронутаго историческаго матеріала, изученія, какого не предпринималъ еще ни одииъ русскій ученый до Соловьева. Историкъ остался вѣренъ благоговѣйному удивленію передъ дѣяніями Петра, который въ его повѣствоваяіи вырастаетъ въ величавый, колоссальный обра,зъ, во всю свою историческую величину. Но исторія не превращалась въ эпосъ : самый процессъ ре- формы при Петрѣ и послѣ него описанъ удивительно просто или, какъ говорится, объективно, со всѣми колебаньями и ошибками, съ намѣренными и нечаянными уіслоненіями въ сторону и съ тревожными, какъ бы инстинктивными пово- ротами на прежній путь. Читатель, переживавший реформы императора Александра II, могъ по книгѣ Соловьева съ. болынимъ для себя назиданіемъ наблюдать, во что обхо- дился, какихъ усилій и жертвъ стоилъ Петру каждый успѣхъ въ общемъ улучшеніи народной жизни, какъ при каждомъ шагѣ могучаго двигателя старина силилась отбросить его