Ключевский В.О. Очерки и речи

— 61 — другъ на друга люди — все-таки отцы и дѣти. Разноооразіе видовъ одного типа нроисходитъ отъ различныхъ способовъ рѣтненія культурнаго вопроса, который лежитъ въ самой его сущности: родившись русскимъ и рѣшивъ, что русскій не- ѳвропеецъ, какъ сдѣлаться европейцемъ? Первое поколѣніе этого типа вообще склонялось къ той мысли, что все русское надобно дѣлать по западно-европейски. Второе — уже думало, что все русское хорошо было бы передѣлать въ западно- европейское. Чувствуя свое невѣжество, иногда находили, что надобно заимствовать съ запада свѣтъ знанія, но безъ огня, которымъ можно обжечься; а въ другое время брала верхъ увѣренность, что молено взять этотъ свѣтъ цѣликомъ, только не слѣдуетъ подносить его близко къ глазами, чтобы не обжечься. Далѣе, одни думали, что можно стать европей- цемъ, оставаясь русскимъ; другіе настаивали, что необхо- димо для этого перестать быть русскимъ, что вся тайна европеизаціи для насъ заключается въ совлеченіи съ себя всего національнаго. Существовало далее убѣждѳніе, не ли- шенное остроумія и, можетъ быть, существуетъ доселѣ, что если человѣчность нашла себѣ высшее выраженіе въ евро- пеизмѣ, то надобно имѣть въ себѣ возмолено меньше занадно- европейскаго, чтобы стать европейцемъ. Что еще замѣча- тельнѣе, — это убѣжденіе едва ли не первые начали выска- зывать у насъ русскіѳ съ западно-европейскими фамиліями. Вы видите, м. м. г. г., что этотъ типъ нельзя упрекнуть въ упрямствѣ и застоѣ: въ немъ, напротивъ, слишкомъ много нравственной гибкости и умственнаго движенія. Все это затрудняетъ его историческое изученіе, научную классифи- кацію его разновидностей. Пушкинъ интересовался этимъ типомъ и любилъ нѣкоторыя его явленія. Онъ и самъ пред- ставляли одну изъ его разновидностей, даровитую, воспріим- чивую, блестящую. Его наблюдали онъ вокрутъ себя и изъ этихъ наблюденій создали свою эпопею Евгенія Онѣгина. Сознательно или нѣтъ, на разновремѳнныхъ варіантахъ того же типа съ особенной любовью останавливался онъ и въ