Передуманное и прежитое

Вечеромъ на вокзалѣ, пробираясь черезъ густую толпу, мой мужъ сказалъ мнѣ шопотомъ: «Тургеневъ взялъ би- летъ въ спальномъ мужскомъ отдѣленіи, а я взялъ тебѣ въ спальномъ женскомъ — вѣдь все равно ничего не подѣ- лаешь!» Я прокляла въ эту минуту и желѣзную дорогу, и спаль- ные вагоны, и необходимость сна, и все, что отняло у меня эти нѣсколько дорогихъ для меня часовъ. Правда, что ка- ждую станцію я превращалась въ воробья, но этого было такъ мало. Утромъ мы были въ Москвѣ, гдѣ онъ и остался, а мы поѣхали дальше. Я готова была бы, кажется, заболѣть и умереть, лишь бы остаться въ Москвѣ, но ни того, ни дру- гого не случилось. Въ спальномъ вагонѣ, кромѣ меня, ѣхало еще двѣ дамы — одна пожилая, вся въ черномъ, другая худенькая, высокая, съ какимъ-то нервнымъ подергиваніемъ въ лицѣ. — Не можете себѣ представить, — говорила первая тономъ человѣка, глубоко вѣрующаго въ справедливость исповѣ- дуемыхъ имъ убѣжденій, — до какой степени парализуется теперь моя дѣятельность въ школѣ. Составился педагоги- ческій совѣтъ контролировать мои дѣйствія, каждый мой шагъ подлежитъ обсужденію, и все это молодежь, — молодежь, только что отпущенная съ ученической скамьи и напичкан- ная одною часто неосуществимою теоріей. Такъ, напримѣръ, недавно педагогическій совѣтъ рѣшилъ отмѣнить награды. Я не понимаю, почему соревнованіе есть подлость, почему желаніе выдвинуться изъ толпы, желаніе подвига есть под- лость? Все они подравниваютъ, подравниваютъ и подрав- няли до того, что у насъ нѣтъ совсѣмъ глупыхъ людей, но зато нѣтъ и умныхъ, выдвигающихся изъ толпы, какъ бы- вало прежде. Я долго ратовала за эти награды, которыхъ дѣти ждали, къ которыми дѣти привыкли; доказывала, что они готовятся къ жизни реальной, что въ этой реальной жизни никто изъ насъ не отказывается отъ награди, и сами батюшка, тянущій въ общій тонъ противъ награди, былъ