Передуманное и прежитое

шшшт — 100 — чтобы не портить дѣла междоусобіями, но зато и сумѣетъ отстоять то, что считаетъ фундаментомъ своихъ убѣжденій, поддерживающими любимое дѣтигце- — школу. Это женщина, которую многіе глубоко уважаютъ и въ томъ числѣ графъ Левъ Толстой. Дама въ черномъ снова вошла въ вагонъ, я подошла къ ней и, разсказавши ей о своемъ поклоненіи Льву Тол- стому, просила ее, ради Бога, достать мнѣ его портретъ. Она взяла мою визитную карточку, приписала на ней Харь- ковъ и дала честное слово доставить мнѣ его портретъ, если только онъ существуетъ въ природѣ. Она купила въ Харьковѣ недавно пмѣніе и дала мнѣ слово быть непре- мѣнно въ семейной и воскресной школѣ въ первый свой прійздъ къ намъ. На слѣдѵющей станціи она встала, и я осталась вдвоемъ съ нервной дамой. Провожая до вокзала графиню Сологубъ, я спросила ее, кто моя сосѣдка. Она отвѣчала: — Княгиня Ч., сестра князя Васильчикова, напи- савшаго «о самоуправлении». Она въ высшей степени нервная женщина. Ее не рѣшаются даже отпускать въ путь одну. Замѣтили компаньонку, сидящую въ углу. Да и самый взглядъ княгини какой-то странный, безпо- койный. — Да, это правда, — подумала я, — пока она не заговорить, но говоритъ она прекрасно, хотя какъ-то слишкомъ уже го- рячо, порывисто, точно сердится или боится, что вотъ-вотъ ее перебьютъ. Я вошла въ вагонъ. Княгиня Ч. возобновила разговоръ о Львѣ Толстомъ, затѣмъ мы разговорились о писателяхъ вообще и остановились на Тургеневѣ. — Да, онъ совершенно погибъ для Россіи, — говорила кня- гиня Ч., глядя куда-то вдаль блуждающими взоромъ сво- ихъ огромныхъ голубыхъ глазъ и нервно ворочая въ рукѣ концы лентъ своей шляпы, — совершенно погибъ съ тѣхъ поръ, какъ сошелся съ этой иностранной пѣвицей Віардо. Онъ не написалъ съ тѣхъ поръ ни одной порядочной вещи, между тѣмъ, въ немъ еще очень много энергіи, жизни и силъ. Всѣ его интересы, всѣ его симпатіи направлены туда —