Передуманное и прежитое

— Не знаю... — И не знаете языковъ, не читаете иностранныхъ пи- сателей? — Не читаю... — Какая прелесть, какъ я люблю встрѣчаться съ людьми, самостоятельно достигшими извѣстнаго развитія. Бога ради, разскажите мнѣ послѣдовательно, съ колыбели, какъ вы дошли до того, чѣмъ обладаете? Я буду слушать васъ, сколько хотите. Несмотря на то, что и самой мнѣ хотѣлось несравненно больше слушать, чѣмъ говорить, волей-неволей пришлось разсказать автобіографію. Я начала съ того, какъ мой отецъ находилъ излишнимъ учить дѣвочку грамотѣ, какъ вы- училась я читать, подслушивая у дверей уроки братьевъ, какъ помогала имъ потомъ въ гимназіи и писала имъ со- чиненія, какъ въ юности я набрела на мысль, что умѣть читать и писать есть нравственное наслажденіе, до котораго я должна довести въ жизни какъ можно больше людей, какъ, наконецъ, попала въ школу и пристрастилась къ ней и т. д. и т. д. Толстой слушалъ весьма внимательно. Когда я окончила, мнѣ самой казалось удивительнымъ, какимъ образомъ я такъ смѣло, съ такимъ одушевленіемъ и, даже кажется, жестикуляціей могла разсказывать всю эту исторію передъ Львомъ Толстымъ. И тутъ же, какъ бы въ отвѣтъ мнѣ, припомнилось мое дѣтство. Мнѣ припомнилось, какъ мать говорила мнѣ о Богѣ, что Его нечего бояться, что Онъ добрый, что говори ему или нѣтъ, Онъ все равно знаетъ сердце человѣческое и всѣ помыслы людскіе, что каждый имѣетъ право притти и мо- литься Ему и повѣрять Ему все, что происходить въ душѣ. Когда я приходила въ церковь и устремляла обыкновенно глаза на блѣдно-голубой куполъ, усѣянный золотыми звѣз- дами, и искала знакомый мнѣ добрый, разумный ликъ Бога-Отца съ широкой сѣдой бородой, со скипетромъ въ лѣвой рукѣ и державой въ правой, я повѣряла Ему всѣ свои дѣтскія тайны, которыя казались мнѣ тогда чрезвы- чайно важными, я чувствовала на себѣ взглядъ его серьез-