Передуманное и прежитое

съ саломъ. Такъ и тутъ. Что же прикажете дѣлать?.. Мы слишкомъ сложны для народа, слишкомъ, если хотите, реальны, слишкомъ мало отрѣшились отъ злобы дня. Но вы знаете, конечно, что есть гиганты мысли, что есть геніи, завѣщавшіе міру великія сокровища своего ума. Они до- ступны каждому человѣческому сердцу, исторія уже отвела имъ надлежащее мѣсто и зоветъ ихъ провозвѣстни- ками истины и добра. Такихъ людей, такія творенія необ- ходимо популяризировать для народа. «Когда я вхожу въ смѣшанную школу дѣвочекъ и маль- чиковъ, когда десятки дѣтскихъ глазъ смотрятъ на меня, — я силюсь угадать, гдѣ здѣсь Жоржъ-Зандъ, гдѣ здѣсь Спиноза, и эта мысль особенно воодушевляетъ меня. Для нихъ хочу работать я, имъ хочу преподнести чистые идеалы незатемненной истины. Я хочу воспитать ихъ умъ на этихъ идеалахъ, дабы они явились провозвѣстниками добра и правды... Всѣ лучшія силы общества: профессора и литера- торы, примкнули ко мнѣ, всѣ обѣщали мнѣ работать въ этомъ направлении, и я имѣю уже подъ рукой массу инте- реснѣйшаго матеріала, я наслаждаюсь, я зачитываюсь имъ. Мнѣ предлагаютъ капиталы на это дѣло, но я боюсь капи- таловъ: пойдутъ кассиры, секретари, предсѣдатели. Терпѣть не могу всѣхъ этихъ рутинныхъ формальностей. Форма часто .заѣдаетъ дѣло: будутъ секретари, кассиры, пред- сѣдатели и не будетъ, , пожалуй, одного — книгъ. Про- пагандируйте и вы тамъ у себя, въ Харьковѣ, это дѣло, сообщите профессорами: авось найдутся люди сочувству- ющее, люди талантливые и способные сдѣлать что-либо для народа. — Напрасно вы надѣетесь на профессоровъ, Левъ Ни- колаевичи,— сказала я: — быть-можетъ, они и талантливы въ своей научной сферѣ, но они не знаютъ народа и не мо- гутъ снизойти до него со своей высоты. — И я, какъ харак- терный примѣръ, привела изданіе одного изъ харьковскихъ профессоровъ. — Знаю, знаю, — перебилъ меня Левъ Николаевичи, — отсюда познакомился. — И онъ указали на книгу «Что читать народу».