Передуманное и прежитое

— Пророкъ, а ничего не пророчить... — повторилъ онъ слова нашей ученицы Титаревой. — Но вѣдь я самъ, лично буду редактировать эти изданія, такъ какъ знаю немножко народъ. Я весь теперь въ этомъ дѣлѣ, какъ вы въ своемъ указателѣ. Относительно же профессоровъ я слышалъ мысль, пожалуй, нѣсколько сходную съ вашей отъ одного изъ даровитѣйшихъ изъ нихъ. Онъ говорилъ: «Не слишкомъ надѣйтесь на насъ, Левъ НиколаеВичъ. Между нами весьма мало истинно та- лантливыхъ людей. Къ тому же мы не знаемъ народа. А для того, чтобы писать для него, необходимы оба эти усло- вія. Одинъ изъ писателей говорилъ какъ-то, что теперь,, когда онъ чувствуетъ себя негодными сочинять для боль- шихъ, онъ попробуетъ писать для дѣтей. Подобные люди не понимаютъ, что намъ писать для дѣтей и народа не- сравненно труднѣе, чѣмъ писать для интеллигенціи, частичку которой мы представляемъ сами собою. Хоть бы они почи- тали вашу книгу, ваши отзывы...» — А знаете, Левъ Николаевичъ,— сказала я, — иные на- ходятъ эти ученическіе отзывы дѣланными и думаютъ, что я сама ихъ сочинила. — Если бы мы могли съ вами такъ сочинять, мы были бы геніями, — возразилъ онъ, — тогда наши сочиненія такъ же слѣдовало бы популяризировать для народа. Нѣтъ, такъ сочинить невозможно. А скажите, кстати, кто первый изъ васъ изобрѣлъ эти отзывы? Пришлось сознаться, что я, но почему-то мнѣ сдѣлалось ужасно неловко, и я поспѣшила возвратиться къ начатому разговору, хотя онъ и успѣлъ замѣтить: «Я такъ и зналъ». — Я не согласна съ вами, Левъ Николаевичъ, — сказала я, — будто Тургеневы, Толстые и Достоевскіе недоступны для народа. Возьмите— «Записки охотника». — Но вѣдь, вы выбрали нарочито доступныя вещи изъ цѣлой книги «Записокъ охотника», — возразилъ онъ. — Конечно, отзывы эти воспитательны. Особенно, второй— «Пѣвцы» и первый, кажется, — «Живыя мощи». Но вѣдь это еще ничего не доказываетъ. Возьмите наши капиталь- ныя произведенія— они никуда не годятся.