Передуманное и прежитое

— 277 — съ мастерицами на жалованьѣ и эксплуатирующей чужой трудъ хозяйкой. Одна только вывѣска гласила еще о томъ, что когда-то на этомъ мѣстѣ существовало идейное учре- жденіе. Но Езерскій появился въ Харьковѣ именно тогда, когда швейная была въ полномъ расцвѣтѣ, когда о ней говорили, шумѣли и называли имя ея иниціатора. Легко представить, какъ магически должно было подѣйствовать это на юнаго энтузіаста, знавшаго напамять весь романъ Чернышевскаго. Не одна только швейная говорила ему обо мнѣ, о моихъ вкусахъ и симпатіяхъ. ІІріѣхавши въ Харьковъ, онъ посе- лился гдѣ-то невдалекѣ отъ Карповскаго сада, на Левадѣ, и каждый разъ до его скромнаго жилища доносились звуки стройнаго хорового пѣнія поэтическихъ малорусскихъ пѣ- сенъ. Однажды онъ подошелъ къ кружку дѣвушекъ, кото- рый тихо и задушевно пѣли: «Ой, пиду я до гаю»... Онъ спросилъ ихъ, кто научилъ ихъ такому прекрасному и стройному пѣнію, и онѣ назвали ему то имя, съ которымъ связано было устройство швейной. «Мы учимся въ воскрес- ной школѣ, — сказали скромно дѣвушки, — а пѣть хоромъ на два голоса насъ научила Христина Даниловна». Онъ разспросилъ, гдѣ именно живетъ эта Христина Даниловна; и онѣ указали ему па нашъ маленькій чайный магазинъ, въ которомъ торговала я тогда. Этотъ маленькій чайный магазинъ носилъ на себѣ со- вершенно иной отпечатокъ и непохожъ былъ на всѣ другія лавочки, торгующія чаемъ и сахаромъ. Неспособная никогда ни къ чему относиться иначе, какъ съ увлеченіемъ, я вло- жила частичку души во всю его обстановку. Бѣлый дере- вянный прилавокъ былъ обтянуть изящной клеенкой; въ дешевыя рамы шкапа были вставлены болыпія прозрачныя стекла; фунты, полуфунты и четвертушки чаю красовались въ изящныхъ оберткахъ на окнѣ; два маленькихъ хоро- шенькихъ мальчика, помощники мои по торговлѣ, были одѣты въ поэтическіе малороссійскіе костюмы; на прилавкѣ были разложены новые газеты и журналы; при магазинѣ была небольшая уютная комнатка, въ которой вѣчно шумѣлъ неугасаемый самоваръ и велись дружескія бесѣды въ минуты