Передуманное и прежитое

— 287 — вытащилъ изъ своего шкафика статуэтку и сталъ немило- сердно колотить ее головой о прилавокъ (впослѣдствіи онъ былъ извѣстенъ у насъ подъ названіемъ «неразбива- ющаяся фигура»). Рядомъ съ нимъ находился господинъ въ томъ же родѣ, но съ ухватками военнаго человѣка, кутилы - мученика. Какъ-то на вопросъ мой, чѣмъ собственно занимался онъ въ прошломъ и какова его спеціальность, онъ отвѣчалъ трагически, съ жестами провиыціальнаго актера: «Убивалъ людей». Въ первую минуту я не поняла, въ чемъ дѣло, а затѣмъ оказалось, что онъ былъ ополченцемъ въ послѣд- нюю войну. Немного далѣе я увидѣла человѣка, одѣтаго шутомъ, какъ показалось мнѣ, и тоже съ пьяной физіономіей; на немъ была надѣта ярко-красная ситцевая рубашка, широ- кія, яркія синія шаровары и ямщицкая шапка съ павли- ньимъ перомъ, совершенно похожая на дурацкій колпакъ. Это былъ нѣкто Гриневъ, лакей генеральнаго комиссара Андреева, которому баринъ поручилъ присматривать за кустарнымъ отдѣломъ, состоящими изъ какихъ - то без- дѣлушекъ. Еще далѣе сидѣла толстая баба лѣтъ за 40, не то мѣ- щанка, не то купчиха, наряяшнная въ безвкусный костюмъ кормилицы и продававшая пуховые платки. Вся эта ком- панія, естественно, показалась мнѣ совсѣмъ несимпатичной, и я, минуя ее, поспѣшила къ своей витринѣ. Между огромными пікафомъ, наполненными изданіями Сытина, слѣва и большой роскошной витриной Варгунина справа сиротливо стоялъ маленькій орѣховый пюпитръ, покрытый слоемъ пыли. Я узнала его по чертежу, вручен- ному мнѣ въ Петербургѣ, и взглядъ мой искали на немъ 2 толстые тома «Что читать народу», но — увы! — на лицевой сторонѣ пюпитра были разложены мои частныя письма и статья «Гражданина» съ крупною надписью, сдѣланною моей рукой, «Доносы». Оказалось, что ящикъ, отправлен- ный мною съ надписью «Hotel clu Louvre», былъ по небреж- ности раскупоренъ на выставкѣ вмѣсто того, на которомъ было написано: «Exposition». И такъ, мою частную переписку