Передуманное и прежитое

— 299 — — Вы представительница этой книги? — Да. — Почемъ же вы знаете, что читать народу? — Мы вовсе не знаемъ этого,— отвѣчаю я, — мы только ставимъ себѣ и другимъ этотъ интересный вопросъ, созна- вая свое полное безсиліе разрѣшить его. — Къ чему же затрачивать такъ много усилій и труда? Кому и зачѣмъ нужна ваша книга? — Она нужна тѣмъ, кто желаетъ разобраться въ на- родныхъ изданіяхъ и опредѣлить доброкачественность той или другой книги, предназначенной для народнаго чтенія. • — А кто васъ снабдилъ мѣриломъ для измѣренія подоб- ной доброкачественности? — Мнѣ кажется, что человѣчество выработало все-таки болѣе или менѣе опредѣленные принципы добра и зла. — Напримѣръ? — Напримѣръ, что не слѣдуетъ убивать своего ближ- няго . — Какъ, положимъ, Бисмарка? Я не нахожу отвѣта на этотъ мудреный вопросъ, но между нами завязывается самый оживленный споръ, и я совершенно забываю, что я стою у пюпитра на выставкѣ, что здѣсь не полагается кричать и размахивать руками. — При вашихъ взглядахъ и убѣжденіяхъ, — говорю я горячо, — остается только сложить руки и ровно ничего не дѣлать. — Вы правы, — говоритъ онъ, вдругъ какъ-то быстро стихая. — Вы дѣлаете скромное, но все-таки честное дѣло, а мы тяготимъ землю никому и ни на что ненужные. Его оживившееся было лицо покрывается вновь прежней грустью, и прекрасные сѣрые глаза смотрятъ серьезно и печально. — Примите же на прощанье выраженіе моего искрен- няго уваженія къ вамъ, — говоритъ онъ, приподымая шляпу, и медленно уходитъ куда-то, чтобы не возвра- титься болѣе никогда ни къ этому вопросу, ни къ этому спору.