Передуманное и прежитое

— 303 — овладѣть ею и мое слабое знаніе французскаго языка, но то, что доходило до меня, трогало меня до глубины души. Главною мыслью рѣчи Жюля Симона было то, что француз- ская женщина оклеветана и названа свѣтскою и пустою, между тѣмъ какъ въ послѣднее время есть десятки и сотни серьезныхъ женщинъ, достойныхъ полнаго и глубокаго уваженія. Рѣчь Жюля Симона безирестанно прерывалась громомъ рукоплесканій, и это дѣйствовало на меня настолько элек- трически, что я чувствовала, какъ холодъ пробѣгалъ у меня по спинѣ, и сердце билось отзывчивостью на это проявленіе общественной жизни! Я пріѣхала на это засѣданіе съ m-me Шведовой, женой одесскаго профессора, съ которой я познакомилась незадолго до того. Она обязательно держала въ рукахъ оба тяжелыхъ тома «Что читать народу», привезенные мною на конгрессъ, которые она обѣщала по окончаніи засѣданія передать кому слѣдуетъ. Въ то время, какъ громкія рукоплесканія сопровождали послѣднія слова Жюля Симона, я съ усиліемъ протиснулась по направленію къ тому мѣсту, гдѣ сидѣла m-me Шведова, и, наклоняясь къ ней, сказала восторженными тономъ: — - Ради Бога по окончаніи собранія передайте эти книги Жюлю Симону. Мнѣ казалось въ эту минуту, что я присуждаю ему какую-то огромную награду, которой онъ вполнѣ до- стоишь. Когда апплодиоменты, наконецъ, затихли, на эстрадѣ стала m-me де-Морсье, вице-президентъ настоящаго засѣ- данія, и съ увѣренностыо человѣка, сознающаго свои силы, начала громко и отчетливо блестящую рѣчь. Ея стройная и величественная фигура возвышалась надъ толпой, а звуч- ный и пріятный контральто проникали прямо въ душу. Съ жестами, напоминающими Сарру Бернаръ, она простирала руки въ пространство и говорила глубоко взволнованными ГОЛОСОМЪ: Сестры мои, русскія, англичанки, американки! При- дите въ наши объятія, подѣлитесь съ нами результатами