Передуманное и прежитое

цузскимъ жюри. Виконта де-Вогхоэ мнѣ не хотѣлось трево- жить своими новыми просьбами, и я поѣхала къ профес- сору Лежэ, къ которому имѣла письмо и который, какъ слышала я, давно и внимательно изучилъ нашу книгу. Въ ту минуту, какъ я собиралась поѣхать къ нему съ выставки и надѣвала уже перчатки, ко мнѣ быстро подошелъ ІІлет- невъ. Его прекрасное молодое лицо сіяло искренней радостью, и, улыбаясь своей доброй улыбкой, онъ сказалъ мнѣ тор- жествующими голосомъ: — ІІобѣда! Члены жюри говорить, что никогда и нигдѣ, при всѣхъ своихъ осмотрахъ они не выносили такого отрад- наго впечатлѣнія, какое вынесли изъ доклада о вашемъ дѣлѣ, и ни одииъ трудъ не казался имъ такими оригиналь- ными, своеобразными и симпатичными, какъ книга «Что читать народу». — Всѣмъ этими я въ значительной степени обязана вашему докладу, — сказала я, искренно пожимая его руку. — Моему докладу? — возразили онъ съ удивленіемъ. — Помилуйте! Вѣдь этотъ докладъ были ваши собственный, съ перваго до послѣдняго слова. Въ словахъ вашихъ было столько горячности и жизни, что, я увѣренъ, они въ си- лахъ были бы разбудить мертваго и заставить говорить, какъ говорили я. Съ тѣхъ поръ между мной и Плетневыми установились самыя дружелюбный отношенія, и каждый разъ, когда онъ урывалъ минуту отъ множества возложенныхъ на него дѣлъ и порученій, онъ забѣгалъ ко мнѣ и непремѣнно сообщали какое-либо пріятное извѣстіе. О медаляхъ, впрочемъ, у насъ не было и рѣчи, и меня совершенно не занимали вопроси, изъ какого металла при- судить намъ награду. Пяетневъ очень хорошо понимали это и сообщали обыкновенно только отзывы о книгѣ того или другого компетентнаго лица. И вотъ, когда срокъ его сессіи окончился, и онъ при- шелъ проститься, я совершенно неожиданно для себя по- чувствовала, что съ этими почти незнакомыми мнѣ человѣ- комъ я пережила таки много волненій, тревогъ и радостей, что мнѣ чрезвычайно трудно въ эту минуту разстаться съ — 322 —