Передуманное и прежитое

— 339 — тривала и яркіе, безвкусные наряды, напоминавшіе наше мѣщанство, и чепчики, весьма похожіе на наши очипки, и загорѣлыя лица, и загрубѣлыя руки, напоминавшія мнѣ нашъ рабочій людъ. . Кромѣ того, по воскресеньямъ же пріѣзжали изъ провинціи и учителя, и учительницы, и провинціалы, и провинціалки, съ болыпимъ интересомъ встрѣчавшіе всякую новинку и очень отзывчиво относив- шіеся къ книгѣ «Что читать народу». Многіе изъ нихъ, взявши брошюру Абрамова, являлись въ слѣдующее за- тѣмъ воскресенье, чтобы подѣлиться со мной своими впе- чатлѣніями и потребовать новыхъ разъясненій, такъ, напр., была одна дама, мать семейства, совершенно увлеченная нашей школой и нашимъ дѣломъ. — Боже мой, Боже мой!— говорила она мнѣ подъ свѣ- жимъ впечатлѣніемъ брошюры Абрамова.— У насъ, во Фран- ціи, нѣтъ ничего подобнаго. Сколько ума, самоотверженія, энергіи во всемъ этомъ дѣлѣ! Сколько мысли о народѣ, сколько заботы и попеченія о немъ! Нѣтъ, мы не знаемъ русской женщины и, узнавая, чувствуемъ все свое ничто- жество. Я дала себѣ слово научиться русскому языку и научить ему моихъ дѣтей. И она восторженно и съ волненіемъ крѣпко жала мои руки, и слезы умиленія дрожали на ея болынихъ, черныхъ, выразительныхъ глазахъ. — Бы говорите, что я слишкомъ преувеличиваю до- стоинства русской женщины и слишкомъ умаляю францу- женку, — говорила она мнѣ какъ-то горячо, — а знаете ли такой фактъ: въ парижскихъ народныхъ школахъ зани- маютъ мѣста учительницы швейцарки, англичанки, нѣмки, русскія, американки, еврейки, и очень, очень ничтожный проценты выпадаетъ на долю насъ, француженокъ. Кромѣ того, мы очень плохія матери, и есть цѣлые слои общества, гдѣ тотчасъ послѣ рожденія ребенка его отсылаютъ въ де- ревню, и родильница-мать нисколько не протестуетъ про- тивъ этого, и рада-радехонька избавиться отъ лишней обузы. И я очень хорошо помню, какъ при рожденіи моего перваго ребенка я находилась въ такихъ же обществеи- ныхъ условіяхъ, и родные мужа почти силою хотѣли от- 22 *