Передуманное и прежитое

— 344 — юной дѣвушкѣ, полной прелести, надежды и силъ. И въ то время, какъ дряхлѣющая старуха уныло оглядывается на свое прошлое, эта молодая дѣвушка улыбается будущему, сулящему ей много невѣдомыхъ чудесъ. Мы завидуемъ ва- шей реальной литературѣ, сравнивая ее съ нашей сенти- ментальной, дѣланной, неестественной литературой. Мы за- видуемъ этому дьявольскому («diabolique», какъ выразился онъ) реализму, съ которымъ ваши геніальные писатели — Толстой, Достоевскій и другіе — выворачиваютъ наизнанку человѣческую душу и показываютъ намъ всѣ ея изгибы до мельчайшихъ подробностей». — А ваши Зола? Онъ ли не реаленъ? — возразила я. — Онъ скорѣе циниченъ, чѣмъ реаленъ, — - замѣтилъ онъ задумчиво и, забравъ у меня всѣ мои объявленія и замѣтки, собрался въ путь. Позвольте мнѣ узнать вашу фамилію, — сказала я ему, увѣренная, что услышу на этотъ разъ какое-либо из- вѣстное имя. — Позвольте мнѣ умолчать объ этомъ, — отвѣчалъ онъ учтиво и, поклонившись глубокими поклономъ, ушелъ навсегда. Помню еще одного старика-француза съ необыкновенна восторженными выраженіемъ лица и блестящими черными глазами. Прочитавши брошюру Абрамова, онъ пришелъ въ совершенный восторгъ и, отыскавъ меня на выставкѣ, го- ворилъ горячо и съ паѳосомъ: «У васъ въ Россіи не умѣ- ютъ въ достаточной степени цѣнить общественныхъ дѣяте- лей. Будь вы французской женщиной, васъ непремѣнно избрали бы членомъ академіи, и я, слуга науки, профес- соръ, первый подалъ бы за это голоси». Помню я русскую даму изъ Милана, — ту самую милую русскую даму, которая такъ тепло и сердечно отнеслась ко мнѣ на женскомъ конгрессѣ. Она очень часто заходила въ мой салонъ на выставкѣ и привела ко мнѣ однажды италь- янца, сотрудника газеты «Secolo». Онъ очень заинтересо- вался, въ свою очередь, нашими дѣломъ, прочелъ всѣ бро- шюры и замѣтки и обѣщалъ писать о немъ.