Передуманное и прежитое

объ условіяхъ жизни, нравахп и обычаяхъ нашихъ кре- стьянъ. — Я видѣлъ ихъ, собственно, во время севастопольской войны, — говорили онъ, отдаваясь грустными воспомина- ніями, — но солдатская шинель страшно обезличиваети людей, а условія войны дѣлаюти изи каждаго человѣка звѣря. Я очень рада была, что поди рукою у меня случилась 4 фотографическая группа моихи слушателей вн деревнѣ Алекоѣевкѣ, и я показала ему эту группу, обиясниви мои отношенія ки этими людями. Они долго и пристально разсматривали ее и затѣми сказали восторженно: — Какія умныя лица! Какія интеллигентныя лица! Если народи ваши весь такови, вы покорите со временеми цѣлый свѣтн! И они перешели ки характеристикѣ «Войны и мира» Толстого и много говорили о неми, сравнивая его си французскими современными писателями и отводя ему и Достоевскому самое почетное мѣсто. Изи многихи любимыхн личностей, встрѣчавшихся мнѣ на выставкѣ, мнѣ вспоминается іезуитн Мартыновн, извѣст- ный проповѣдники и историки, написавшій весьма много историческихн трудовн. Книга наша привлекала не малое вниманіе хіатоличе- скаго духовенства, и я видѣла нерази, какъ разные аббаты и ксендзы, ви черныхи длинныхн одеждахи, опоя- санные широкими кожаными поясами и въ черныхи ши- рокополыхъ шляпахи, останавливались и внимательно пере- листывали ее. Зная о томи огромноми и зловредноми вліяніи, какое пмѣетъ католическое духовенство на народное образованіе во Франціи, и представляя себѣ ордени іезуитови скопи- іцемн всякаго зла и двоедушія, я не бези боязни вгляды- валась ви лица этихн чуждыхн мнѣ людей, но, вѣрная своему принципу, молча подавала ими все-таки брошюру