Передуманное и прежитое

— 361 — наконецъ, незадолго до моего отъѣзда притащилъ мнѣ номеръ «Новаго Времени» съ замѣткой «Домашній театръ въ дерёвнѣ», начинающійся такъ: «Когда я прочла интересную статью г-жи Алчевской «Драматическія произведенія Островскаго въ примѣненіи къ чтенію въ народѣ», у меня явилось сильное желаніе устроить въ деревнѣ для крестьянъ представленіе нѣкото- рыхъ изъ этихъ пьесъ»... и т. д. Далѣе оказывалось, что наблюденія г-жи М. совер- шенно совпадали съ моими, и все оканчивалось благопо- лучно. По пріѣздѣ въ Россію мнѣ указали мои добрые знако- мые не безъ язвительной улыбки на другую статью того же «Новаго Времени», въ которой говорилось, между про- чими, что книга «Что читать народу» пригодна только на обертки. Вѣроятно, гуманный іезуитъ Мартыновъ утаилъ отъ меня въ Парижѣ эту статью, дабы не наносить душѣ моей ненужнаго уязвленія. Ему, очевидно, было очень пріятно приходить бесѣдо- вать въ этотъ русскій салонъ, и, вѣроятно, въ душѣ его вспыхивала съ новой силой любовь къ далекой родинѣ; по крайней мѣрѣ, минутами я замѣчала, что при воспоми- наніи о Россіи, его выразительное лицо подергивалось ти- хой грустью, и глубокій взглядъ умныхъ сѣрыхъ глазъ смотрѣлъ печально вдаль. На прощанье онъ подарилъ мнѣ картинку религіознаго содержанія, на которой изобра- женъ Младенецъ - Спаситель, благословляющій дѣтей. Странно, но на этой картинкѣ старецъ, стоящін поодаль съ книгой въ рукахъ, какъ двѣ капли воды напоминаетъ лицомъ самого Мартынова, почему я и сохранила ее на- память о немъ. Говоря откровенно, я съ боязнью относилась къ встрѣ- чамъ съ эмигрантами, страшась, чтобы сближеніе съ этими людьми не отразилось впослѣдствіи пагубно на моемъ школьномъ дѣлѣ, но все - таки кое съ кѣмъ изъ нихъ пришлось-таки столкнуться. Какъ-то къ витринѣ моей подошелъ пожилой господинъ съ интеллигентной наружностью и началъ говорить о