Передуманное и прежитое

— 363 — Говорятъ, что матеріальная нужда ея заграницей была такъ велика, что сынъ ея умеръ съ голода въ непосильной борьбѣ у нея на глазахъ. При встрѣчѣ съ нею душу мою охватывало обыкновенно самое жгучее чувство состраданія, но вмѣстѣ съ тѣмъ ея горькія и язвительныя рѣчи, ея проклятія всѣмъ и всему, ея глумленіе надъ добрыми начинаніями, ея отрицаніе возможности какой бы то ни было общественной дѣятельности въ Россіи, приводили меня въ невольный ужасъ, и мнѣ казалось, что, проведя недѣлю, двѣ въ сообществ* съ этой женщиной, я способна была бы утратить всѣ свои свѣтлыя иллюзіи, всю свою вѣру въ жизнь. Я силилась оправдать эту злобу ея траги- ческими прошлыми, силилась вызвать въ себѣ уваженіе къ ней, къ этой умной, талантливой, глубоко образованной и глубоко несчастной женщин*. И тѣмъ не менѣе я не любила встрѣчаться съ ней и съ горечыо пила отраву ея скорбныхъ рѣчей. Какъ-то на конгресс* Масе по окончаніи засѣданія я подошла къ ней и, желая внести хоть каплю радости въ ея мрачную жизнь, спросила ее съ искреннимъ прив*- томъ: ■ Попадалась ли вамъ книга «Что читать народу» и знакомы ли вы съ нею? — Н*тъ, — отвѣчала она коротко и р*зко. Въ ней есть разборъ вашей книги, — продолжала я добродушно, — на который я потратила много труда и вре- мени. Если хотите, я вамъ дамъ прочесть ее. Она взяла. На другой день, увидѣвши издали ея мрачную фигуру, я быстро подошла къ ней и, говоря правду, наивно на- дѣялась, что подъ впечатлѣніемъ моей длинной и обстоя- тельной рецензіи, въ которую была вложена частичка моей собственной души, морщины этого суроваго лица- немножко расправятся, и я, быть-можетъ, впервые увижу на немъ намекъ на улыбку. Кром* того, я думала такъ: на знамени этихъ идейныхъ людей написано: народъ. И вотъ она уви- дитъ здѣсь, въ этой рецензіи, этотъ самый народъ во всей его цѣлости и неприкосновенности. Она услышитъ, что