Передуманное и прежитое

буквъ и оправдать надежды, возлагаемыя на него умершей наставницей, причемъ въ умѣ его невольно возникаетъ вопросъ: что дала ему эта безпристрастная воспитательница, силившаяся всегда выдвинуть его и поставить въ примѣръ Другимъ дѣтямъ? Заронила ли она въ душѣ его ту святую жажду подвига, которая нашептываетъ человѣку вѣчно: «впереди!», или развила въ душѣ его зловредное самолюбіе, служащее стимуломъ всей его .жизненной работы?.. До конгресса оставалось 10 — 11 дней. Настроеніе моего духа безпрестанно мѣнялось: то я чувствовала необычай- ный приливъ бодрости и беззавѣтно вѣровала въ успѣхъ, то на меня нападало отчаяніе и полная безнадежность; но даже въ эти минуты безнадежности я продолжала неуто- мимо работать надъ составленіемъ доклада при помощи все той же добрѣйшей Ананьевой, причемъ у насъ выходило немало споровъ; я настаивала, чтобы докладъ былъ какъ можно скромнѣе и серьезнѣе, а она утверждала, что фран- цузы любятъ эффекты. Между тѣмъ подошелъ тотъ самый день, въ который Масе назначилъ свиданіе съ нимъ. Докладъ былъ готовъ, т.-е. переведенъ А. съ русскаго на французскій языкъ, и мы поѣхали съ ней вмѣстѣ къ Масе. У дверей комнаты, въ которой не было ничего, кромѣ книгъ, стола и нѣсколькихъ стульевъ, насъ встрѣтилъ ста- рики съ привѣтливой, доброй улыбкой на умномъ лицѣ. Узнавши, въ чемъ дѣло, и вглядываясь въ наши лица, сво- ими подслѣповатыми старческими глазами, онъ сказали ве- село и радушно, указывая на меня: «1е coeur me dit, que c’est vous, madame Christine Altchevsky» Д. Вѣроятно, лицо мое слишкомъ ясно выражало то душев- ное волненіе, которое испытывала я при встрѣчѣ съ этимъ человѣкомъ, а онъ, между тѣмъ, усаживая насъ за пись- менный столъ vis-a-vis съ собой, продолжалъ добродушно: «взгляните, какъ я выучился писать ваше имя и фамилію». И онъ взялъ клочекъ бумаги и очень тщательно вывели: «М -me Christine Altchevsky». Я съ улыбкой приняла отъ него Р „Сердце говорить шнѣ, что это вы, г-лса Алчевская“.