Передуманное и прежитое

ѳтотъ кпочекъ бумажки, столь дорогой для меня, какъ вы- раженіе его вниманія, и объяснила ему при этомъ, что плохо владѣю французскими языкомъ, и что А. прочтетъ ему нашъ докладъ, предназначенный для конгресса, пока я не научилась читать его, какъ слѣдуетъ. — Вы говорите, что плохо владѣете языкомъ? — возразилъ онъ мнѣ. — А между тѣмъ, если мой старый слухъ не измѣ- няетъ мнѣ, я слышу прекрасный французскій языкъ. Впро- чемъ, во всякомъ случаѣ сила не въ языкѣ, а въ душѣ человѣка. Мы приступили къ чтенію. А. читала тихо, немножко въ носъ и часто сбиваясь. — Позвольте, позвольте! — останавливалъ онъ ее дру- жески! — Зачѣмъ вы съѣдаете звуки!.. Простите меня ради Бога, вѣдь я старый профессоръ!.. Остановитесь немножко: это совсѣмъ не по-французски!.. Дайте мнѣ въ руки, тутъ нужно измѣнить оборотъ!.. И онъ придвигалъ къ себѣ рукопись, макалъ перо въ чернильницу и надписывали надъ строчками цѣлыя слова и фразы. — Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!— говорили онъ минутами какъ бы сами себѣ.- — Тутъ нужно перестроить все сызнова, — и опять повторяли: «простите меня, ради Бога! Вѣдь я старый про- фессоръ и привыкъ обращаться въ своей аудиторіи безъ це- ремоніи. Счастливая добрымъ отношеніемъ ко мнѣ Mace, я воз- вратилась домой и съ удвоенной силой начала работать надъ докладомъ. Прежде всего я отдала напечатать его крупными буквами въ типографію, такъ какъ читать мел- кую рукопись А. не представлялось для меня никакой воз- можности; за,тѣмъ, получивши корректуру, принялась тща- тельно изучать докладъ и перечитывать много, много разъ сряду. Вставши на зарѣ и притворивши наглухо дверь къ спящимъ дѣтямъ, я садилась за письменный столъ, клала на него печатные листки и вдумывалась въ каждую фразу, въ каждое слово его. Замѣтивъ, что на страницахъ доклада попадается немало незнакомыхъ словъ, я отыскала значе- ніе ихъ въ лексиконѣ и, переписавши на почтовомъ листкѣ