Передуманное и прежитое

— 461 — все абсолютно было закрыто, и густая толпа народа напра- вляясь къ кладбищу вмѣстѣ съ экипажами офиціальныхъ лицъ въ расшитыхъ мундирахъ и нарядныхъ барышень и барынь. Еще издали видно было, какъ публика стояла шпалерами у вратъ церкви, н какая-то простая деревенская женщина, воодушевленная, видимо, общими энтузіазмомъ, энергично устилала путь зеленой осокой въ ожиданіи прі- ѣзда архіерея. Полицейскіе хотѣли было воспретить ей это, но публика дружно заступилась за эту экзальтированную особу, и она восторженно продолжала начатое дѣло. Но вотъ пріѣхалъ и самъ владыка; стройный хоръ пѣвчихъ встрѣтилъ его появленіе, и толпа медлетіно и торжественно двинулась къ могилѣ Котляревскаго. Первое, что привлекло наше вниманіе, это была надпись на памятникѣ : „Будеш, батьку, панувати, Поки живуть люде; Поки сонце з неба сяе, Тебе не забудуть“... Шевченко. (На вічну памьЯть Котляревському). Затѣмъ Надъ головами толпы чиновные и нечиновные люди проносили роскошные вѣнки. ІНирокія ленты на этихъ вѣнкахъ развѣвались въ воздухѣ и привлекали взоры пу- блики. Надписи были попреимуществу на малороссійскомъ языкѣ, но прочесть ихЪ' было трудно, и мы услышали ихъ лозднѣе на площади при открытіи памятника. Толпа молча прослушала торжественную панихиду, точно будто всю. ее поголовно охватило благоговѣйное чувство. Голоса пѣвчихъ раздавались въ воздухѣ съ удивительной ясностью. Осо- бенно хорошъ былъ сильный и пріятный дискантъ, кото- рый казался соловьемъ среди общаго хора другихъ голо- совъ. По окончаніи панихиды архіерей произнеси нѣсколько прочу вствованныхъ словъ. Онъ говорилъ о- Котлярев- скомъ, какъ о замѣчательномъ писателѣ, человѣкѣ’ и граж- данипѣ, желалъ, чтобы и послѣдующія поколѣнія явились достойными этого замѣчательнаго человѣка, такъ же лю- били свою родину, такъ же прославили ее и чтобы на ихъ могилѣ такъ же собрались, какъ теперь, люди, которые благоговѣйно помянули бы ихъ память добрымъ словомъ.