Передуманное и прежитое

_ 46 — — Почему?— сказала она, махнувши отчаянно рукою.— Вы видѣли, кого намъ назначили въ ординаторы?! Онъ самъ боится дотронуться до раны, хуже насъ! Тутъ я въ самомъ дѣлѣ вспомнила, что при входѣ была непріятно поражена нѣсколько знакомой мнѣ смазливой фигуркой доктора Г., напечатавшаго недавно съ горя объ- явленіе, что онъ принимаетъ у себя «секретныхъ» больныхъ, такъ какъ «несекретные», говорятъ, къ нему не идутъ. — Что жъ намъ дѣлать? — повторяли мы, растерявшись и видя, что человѣкъ исходитъ кровью: послать за Г. все равно что ничего; за 3., но его навѣрное не застанутъ онъ теперь въ баракахъ. — Бѣгите въ клинику за прежними нашими ординато- ромъ К.! — сказала я сестрѣ. — Не пойдетъ! Они во враждѣ; къ тому же мы не имѣемъ права звать чужого ординатора! — Господи! Какое тутъ право— человѣкъ умираетъ — вотъ вами и право! И она побѣжала. Лицо и вся фигура сестры были слишкомъ выразительны, чтобы отказаться притти, и К. пришелъ, хотя первыми сло- вомъ ' его было; «Ну, посмотрите, какъ вами достанется отъ Г., что вы меня позвали». Онъ смѣло ста щи ли пинцетомъ корпій, несмотря на раздирающіе стоны больного, и явственно указалъ намъ на тотъ ручеекъ, изъ ііотораго, напоминая крымскіе фонтаны, лилась кровь; но когда онъ снова стали запихивать какъ можно глубже корпій въ это разрѣзанное, свѣжее человѣ- ческое мясо, крики больного дошли до неистовства, и его едва могли удержать въ постели пять человѣкъ. Я чувствовала, что я вся похолодѣла, и прижалась къ колоннѣ на случай обморока. Въ глазахъ у меня, среди крови, то мелькалъ и искрился на пальцѣ доктора бри- льянтъ, взятый ими, вѣроятно, въ приданое за богатой до- черью купца, на которой онъ недавно женился, то одно слово явственно написанное на дощечкѣ у постели, боль- ного: «магометанинъ». И брильянтъ и это слово какъ-то болѣзненно давили мнѣ сердце, особенно слово. Мысль, что