Передуманное и прежитое

— 60 — 29 ноября 187 7 г. Нѣсколько дней я была больна воспаленіемь горла и сидѣла дома. Въ эти дни, какъ назло, получились два письма къ наиболѣе несчастнымъ въ больницѣ людямъ Га- лагану и Петру Иванову. Еще какъ-то прежде въ своемъ дневникѣ я назвала Га- лагана «любимцемъ», — что же такое «любимецъ» въ боль- ницѣ? — Это не то что любимецъ у матери! — хотѣла ска- зать я, но, вдумавшись, рѣшила, что это именно то, что на моемъ вѣку мнѣ часто приходилось видѣть матерей, кото- рыхъ любимцами были уроды-дѣти. Отчего это такъ? От- того, что у многихъ людей преобладающими чувствомъ бываетъ состраданіе. Я думаю, что этому чувству весьма легко развиться въ человѣкѣ, легче, чѣмъ другими: на свѣтѣ, кругомъ, такъ много несчастій и горя, что является обширная практика для воспитанія этого чувства, и оно воспитывается. Галаганъ — худой, больной дизентеріей, сильно раненый, некрасивый, очень -очень бѣдный, что мнѣ извѣстно по письмамъ, имѣетъ всѣ права на званіе любимца изъ состра- данія, точно такъ же, какъ и другой мой protege — Петръ Ивановъ. Онъ боленъ глазами — и на одинъ уже ослѣпъ, а другой загноился, и Богъ вѣсть, будетъ ли цѣлъ. Таково было положеніе дѣлъ въ мой послѣдній визитъ въ торжественный залъ. Я отправила ими письма черезъ посланаго и знала, что они будутъ ждать меня для отвѣтовъ. Сегодня я пошла въ торжественный залъ и не ошиблась: Галаганъ тотчасъ же набросился на меня съ просьбой о письмѣ. Написавши письмо Галагану, я перешла къ слѣпому Иванову. — «Ахъ, сударыня, — -сказали онъ, узнавши меня по. голосу и немного раздирая свой загноившійся глазъ, — я уже вижу немножко, вотъ и васъ вижу, а ужъ какъ я признателенъ вамъ за письмо, такъ и выразить не могу —