Передуманное и прежитое

— 67 — множество, знакомъ лично и хорошо изучилъ). Вѣрите ли, что рѣдко я провелъ лучше время, какъ тѣ два часа съ этими дѣвицами. Что за простота, натуральность, свѣжесть чувства, чистота ума и сердца, самая искренняя серьезность и самая искренняя веселость ! «Черезъ нихъ я, конечно, познакомлюсь со многими, та- кими же и, признаюсь Вамъ, — впечатлѣніе было сильное и свѣтлое, но какъ описать его? Со всею искренностью и ра- достью за молодежь — невозможно. Да и личность почти. А въ такомъ случаѣ, какія лее я долженъ заносить впечатлѣ- нія? Вчера вдругъ узнаю, что одинъ молодой человѣкъ, еще изъ учащихся (гдѣ— не могу сказать), и котораго мнѣ показали, будучи въ знакомомъ домѣ, зашелъ въ комнату домашняго учителя, учивтпаго дѣтей въ этомъ семействѣ, и, увидавъ на столѣ его запрещенную книгу, донесъ объ этомъ хозяину дома и тотъ тотчасъ же выгналъ гувернера* Когда молодому человѣку, въ другомъ уже семействѣ, за- мѣтили, что онъ сдѣлалъ низость, то онъ этого не понялъ, Вотъ вамъ другая сторона медали. ГІу, какъ я разскажу объ этомъ? Это личность, а между тѣмъ тутъ не личность, тутъ характеренъ былъ особенно, какъ мнѣ передавали, тотъ процессъ мышленія и убѣжденій, вслѣдствіе которыхъ онъ не понялъ , и объ чемъ можно бы сказать любопытное словцо. «Но я заболтался, къ тому же я ужасно не умѣю писать писемъ. Простите и за почеркъ, у меня гриппъ, болитъ го- лова и нынѣшній день ломъ въ глазахъ, потому пишу, почти не видя буквъ. Позвольте пожать вамъ руку и сдѣ- лайте мнѣ честь считать меня въ числѣ многихъ глубоко- уважающихъ васъ людей. Примите въ томъ мои увѣренія. Вашъ слуга Ѳ. Достоевскій» . Вотъ что отвѣчала я на это письмо: «Глубокоуважаемый Ѳедоръ Михайловичи! «Я такъ была счастлива вашимъ письмомъ, что нѣ- сколько дней сряду никакія житейскія непріятности, кото- рыхъ у каждаго довольно, какъ-то не дѣйствовали на меня