Передуманное и прежитое

— 72 — вѣдую), получилъ дѣловое письмо отъ вашей жены, я просила его дать мнѣ прочитать это письмо, что онъ, раз- умѣется, исполнилъ съ удовольствіемъ. Конечно, это было обыкновенное дѣловое письмо, и я ничего не могла ждать отъ него, — но все-таки мнѣ какъ-то пріятно было, что это пишетъ близкій вамъ человѣкъ —ваша жена. Вообще, я должна предупредить васъ, что во мнѣ очень много такого смѣшного, институтскаго, несмотря на то, что я никогда не была институткою и что это «и не къ лицу и не по лѣтамъ», такъ какъ мнѣ 35 лѣтъ и я мать 4-хъ дѣтей. «Что же касается до моего дара — «одно хорошее видѣть», то это не совсѣмъ такъ: у меня всегда крайности или одно хорошее или одно дурное; такъ, напримѣръ, въ нѣмец- кихъ школахъ, въ Вѣнѣ и Берлинѣ, я видѣла только одно дурное и никакъ не могла принудить себя видѣть хотя что-нибудь хорошее, между тѣмъ, какъ школа m-me Раре- Carpantier (автора многихъ дѣтскихъ книгъ), въ Парижѣ, привела меня въ такой восторгъ, что я не замѣтила въ ней ни пятнышка. Такъ и относительно людей — или люблю безгранично, или терпѣть не могу. Мать у меня была молда- ванка — дочь, нѣтъ, внучка господаря Молдавіи — Гика, сдѣ- лавшая mesalliance, женщина холерическаго темперамента, и вотъ я, опять членъ случайнаго семейства «Подростокъ», унаслѣдовала всѣ ея отрицательныя качества: порывистость, нетерпимость, вспыльчивость, нервность, впечатлитель- ность, — все то, что мѣшаетъ человѣку спокойно и безпри- страстно смотрѣть на міръ Божій. И понимаю, что это дурно, да не умѣю передѣлаться. Глубоко уважающая васъ X. Алчевская». 19 апрѣля 1876 года. Обмѣнявшись этими письмами, я рѣшилась ѣхать въ Петербургъ. Недавно, пересматривая свои дневники, я нашла слѣду- ющее описаніе встрѣчи моей съ Достоевскимъ: