Элементарный курс русской истории

Мысль объ основаніи такого высшаго учебнаго заведенія при- надлежала одному изъ первыхъ русскихъ ученыхъ — Михаилу Ва- сильевичу Ломоносову. Ломоносовъ былъ сынъ рыбака Архангельской губерніи (Хол- могорскаго уѣзда, дер. Денисовки). Онъ росъ крѣпкимъ, здоро- вымъ ребенкомъ и въ 11 лѣтъ выглядѣлъ уже высокимъ, силь- нымъ юношей. Всѣ, съ кѣмъ ему приходилось встрѣчаться и раз- говаривать, не могли надивиться его свѣтлому уму и смышле- ностине по лѣтамъ. Любознательный и вдумчивый отъ природы, онъ ко всему присматривался, все занималоего. А поѣздки съ отцомъ по Сѣверной Двинѣ, по Бѣлому морю, какъ нарочно до- ставляли очень много работы головѣ мальчика. Часто, когда онъ сидѣлъ на берегу моря, любуясь на все окружающее, въ его дѣт- ской головѣ поднимался вопросъ за вопросомъ : отчего это тамъ, далеко на небѣ разгорается иной разъ яркій огонь, словно по- жаръ, и расходится потомъ блестящими снопами во всѣ стороны. Называютъ это люди «сѣвернымъ сіяніемъ», а отчего оно проис- дитъ — никто растолковать не можетъ; отчего у нихъ на селѣ зи- мой ночи такія длинныя бываютъ, что дня почти совсѣмъ и неви- дать, а въ другихъ мѣстахъ, разсказываютъ бывалые люди, ночи очень короткія; куда по осени всякая птица улетаетъ; откуда и отчего вѣтеръ дуетъ, и пр. и пр. Приставали онъ съ этими (вопро- сами ко всѣмъ, но отвѣтъ слышался обыкновенно такой: «про то ученые люди знаютъ, а намъ, темнымъ людямъ, гдѣ же разумѣть всѣ эти премудрости». Такой отвѣтъ, естественно, не успокаивали любознательнаго мальчика, а, наоборотъ, наталкивали егона мысль о необходимости учиться : «ученые все знаютъ; ими всѣ тайны премудрости Божіей открыты». Легко и скоро научился онъ грамотѣ у еосѣдняго дьячка и съ жадностью набросился на книги, думая найти въ нихъ отвѣ- ты на всѣ вопросы, которые его занимали. Но никакихъ книги, кромѣ церковныхъ — Псалтири да Часослова — достатьонъ не могъ. Случайно узнали онъ, что у одного сосѣда есть двѣ подаренный ему кѣмъ-то старишшя книги, напечатанныйне по-славянски. Ломоносовъ до тѣхъ поръ приставаликъ этому сосѣду, пока тотъ ни отдали ему этихъ книгъ. Книги эти были — Грамматика и Ариѳметика, напечатанныяпо повелѣнію Петра. Написаны онѣ были особенными языкомъ, совсѣмъ не похожими наживую рѣчь, такъ что Ломоносовъ сначала даже не понимали многаго; но онъ не бросили ихъ: по многу разъ перечитывалионъ одно и то же, такъ что въ концѣ-концовъ до одного своей смѣткой да