Рассказы из русской истории. Вып. 2

— 108 — товства; про тѣхъ же, которые не хотѣли пить, кричали царю: «Вотъ какой онъ! нехочетъ веселиться натвоемъ пиру... вотъ, нашелся праведникъ! навѣрно, онъ осуждаетъ насъ и надъ нами смѣется; онъ твой недоброхотъ, несогласный съ тобою; изъ него еще не вышелъ духъ Сильвестровъ и Алексѣевъ!» Такъ тѣшились они надъ трезвыми людьми и выливали имъ на головы чаши или подвергали мукамъ. . . . Вмѣсто поста, це- ломудренной жизни и кроткихъ молитвъ, появились тогда лѣнь и долгое спанье, а по снѣ зѣвота и головная боль съ по- хмѣлья.» а ). Постепенно начались и казни : онѣ сначала были вызваны обстоятельствами, а потомъ обратились для Іоанна въ привычку и даже въ потѣху. Сильвестръ и Адашевъ пали, но оста- лись еще приверженцы, которые, пока они были живы, наде- ялись, что къ нимъ возвратится прежняя власть. «Сперва, го- ворить самъ Іоаннъ, мы никого не казнили; а велѣли всѣмъ отстать отъ нашихъ измѣнниковъ и не держать ихъ сторону: въ этомъ мы утвердили бояръ крестнымъ цѣлованіемъ. Но при- верженцы Сильвестра и Адашева ни во что поставили нашу заповѣдь и свою клятву: они стали строить противъ насъ лю- тые ковы, являя неутомимую злобу и непреклонный разумъ.» Мы ничего не знаемъ объ этихъ ковахъ, но понятно, что всѣ друзья павшихъ любимцевъ (а ихъ было много) хоть тайкомъ высказывали свое неудовольствіе и были подозрительны Іоанну. Сначала, по словамъ Курбскаго, казнена была одна полька Марія, съ пятью сыновьями. Принявъ греческую вѣру, она стала строгою постницей и носила желѣзныя вериги на своемъ тѣлѣ. Ее обвинили, какъ чародѣйку и согласницу Алексия Адашева. Потомъ погибли всѣ родственники Адашева и также братъ его, Данило, съ двѣнадцатилѣтиимъ сыномъ. Постра- дали и многіе изъ лицъ, близкихъ Сильвестру: кто убитъ, кто сосланъ. Нѣкоторые, по словамъ Курбскаго, и не имѣли сно- шеній съ обвиненными, 'а понесли казнь только за свое бо- :. _ ') У Карамзина, Томъ IX, глаиа 1 ; у Соловьева, Т. VI, стр. 199.