Рассказы из русской истории. Вып. 2

— 247 — цами, взявши годовщину, т. е. деньги за голову, и закономъ это было дозволено. Другимъ порокомъ было страшное, все- общее пьянство: по словамъ иноземцевъ, ни одинъ пиръ въ Москвѣ не кончался безъ того, чтобы гостей не. выносили безъ чувства; бояре проводили жизнь сидячую, праздную, от- личались ѵ зѣнью и спѣсью. Пьянство, брань, драки служили выраженіемъ обыкновенной удали, и пословицы до сихъ поръ оправ дываютъ прадѣдовскій обычай: «Не выругавшись, дѣла не сдѣлаешь; красна брань дракою: за виски, да въ тиски, и проч.» Такой грубости жизни соотвѣтствовали и наказанія. При допросахъ употребляли пытки; били по пятамъ, вкола- чивали деревянные гвозди, чтобъ узнать пддноготную , обли- вали холодною водою, сгибали вх бараній рогъ, какъ гово- ритъ пословица. И бояре, и простой людъ подвергались оди- наковымъ казнямъ за преступленія: виновныхъ сожигали, рѣ- зали имъ языкъ, били кнутомъ на площади. Время Іоанна Грознаго показало, до чего могла достигнуть жестокость, ка- кую вѣрная народная память сохраняетъ ъъ выраженіяхъ: «конскимъ хвостомъ пепелъ размету, на кишкахъ перевѣшаю». Тогда дѣйствовали въ силу пословицы: «гдѣ грозно, тамъ и честно», которая потомъ, какъ увидѣли послѣдствія грозы, измѣнилась въ другую: «гдѣ грозно, тамъ и розно». Грубость тогдашнихъ нравовъ выразилась и въ униженіи женщины. Казалось, христіанство должно бы смягчить эту грубость ; но на женщину въ то время смотрѣли, какъ на дьявольскую пре- лесть, какъ на грѣховный соблазнъ. Она мало значила и въ домашнемъ быту, по пословицѣ: «баба — не человѣкъ, бабѣ дорога отъ печи до порога». Браки, конечно, устроивались родителями безъ вѣдома жениха и невѣсты; въ боярскомъ быту, женщина не показывалась и въ церкви, и на пиру вы- ходила не на долго только отдать поклонъ самымъ прибли- ' женнымъ гостямъ. Внрочемъ въ нѣкоторые праздники дѣвуш- камъ дозволялось собираться на лугъ, качаться на качеляхъ, нѣть пѣсни, прихлопывая въ ладоши. По разсказу Гербер- штейпа, женщины жаловались на холодность своихъ мужей,