Рассказы из русской истории. Вып. 2

— 273 — мѣсяцъ: въ это время онъ могъ самъ выполнить нриговоръ, или урядиться съ противникомъ. Если онъ этаго не сдѣлаетъ, то, по прошествіи мѣсяца, за нимъ посылали приставовъ и заставляли его силою покончить дѣло. Если онъ при этомъ скрывался, то его казнили всѣмъ Великимъ Новгородомъ. Ни пытокъ, ни кнута, ни другихъ тѣлесныхъ наказаній не существовало вь Новгородѣ: только господинъ могъ бить своего холопа. Виновныхъ наказывали денежною пенею, а, въ случаѣ болыпаго преступленія, казнили. Измѣнниковъ, под- жигателей и открытыхъ грабителей судило и казнило вѣче. Если же уголовное преступленіе совершено было противъ од- ного лица, то дѣло рѣшалось обыкновеннымъ искомъ: винов- наго отдавали истцу головою; истецъ могъ казнить его, могъ и простить. Обыкновенная казнь состояла вт. томъ, что пре- ступника бросали съ моста въ Волховъ. Но Новгородцы не отличались жестокостью: когда владыка или другое уважае- мое лицо просилъ за преступника, то его нерѣдко избавляли отъ казни и отдавали въ монастырь. Случалось, что брошен- ный въ Волховъ благополучно выплывалъ на берегъ, и его оставляли въ живыхъ, пограбивъ только его имѣніе. Грабить имѣніе, «отдавать на потокъ» , какъ называли это Новгород- цы, было тоже своего рода казнью. При этомъ дворъ и хо- ромы виновнаго раззоряли и имѣніе его дѣлили между граж- данами. Сожигали за волшебство; впрочемъ объ этомъ упо- минается въ лѣтописяхъ всего одинъ разъ : въ Новгородѣ од- нажды сожгли четырехъ волхвовъ, да въ Псковѣ какъ-то сож- жены двѣнадцать вѣщихъ женокъ. Какъ видно, въ Новгородѣ не было той нетерпимости и изувѣрства, съ какими во всѣхъ христіанскихъ земляхъ тогда мучили и казнили небывалыхъ чародѣевъ и волшебницъ. Лѣтописецъ, разсказывая о сожже- ніи четырехъ волхвовъ, замѣчаетъ: «толковали, будто они чаруютъ народъ, а Господь вѣдаетъ, такъ ли это». Кромѣ этихъ казней, есть еще извѣстія, что вѣшали измѣнниковъ во время похода;; въ Двинской землѣ вѣшали вора, уличен- наго третій разъ въ кражѣ, согласно пословицы: «третья вина