Рассказы из русской истории. Вып. 2

- 35 — Это ласкательство бояръ, какъ будто, противорѣчитъ тому, что говорить самъ Іоаннъ; но слова его, какъ мы видѣли, болѣе относятся къ Василію и Ивану Шуйскимъ: другіе бо- яре, какъ, напримѣръ, Бѣльскіе, Воронцовъ, старались выслу- житься у Іоанна, чтобы войти въ силу; сами Шуйскіе, когда государь сталъ подростать, уже болѣе обращали на него вни- манія, и по его просьбѣ не убили Воронцова: Андрей Шуй- скій, можетъ, и съ намѣреніемъ- потворствовалъ всѣмъ при- хотямъ молодаго государя, чтобы только удалить его отъ дѣлъ управленія; наибольшее число ласкателей, конечно, явилось уже послѣ казни этаго боярина, когда Іоаннъ высказалъ свою силу. Іоаннъ не имѣлъ того медленнаго, разсчетливаго харак- тера, какимъ отличались его отецъ и дѣдъ : онъ отъ природы былъ горячаго и впечатлительнаго нрава; этой природной раз- дражительности, можетъ, способствовало и то, что онъ выросъ на рукахъ матери. При жизни ея, малютку баловали Оболен- скій и другіе близкіе люди ; чуть она умерла, эти лица вдругъ изчезаютъ; у пего отнимаютъ и маму, Аграфену, къ которой онъ нривыкъ. Вмѣсто нихъ являются суровыЯ лица Василія и Ивана Шуйскихъ. Такая перемѣна могла поразить умнаго ребенка. Онъ могъ понять и то, что теперь уже съ нимъ об- ходились иначе : не ухаживали за нимъ, какъ прежде, прене- брегали его слезами, даже мало заботились о томъ, одѣтъ ли онъ, накормленъ ли, какъ слѣдуетъ. Это былъ первый опытъ, очень чувствительный для десятилѣтняго Іоанна. Но въ тоже время Бѣльскій и другіе бояре, вмѣстѣ съ митрополитомъ Даніиломъ и Іоасафомъ, хотятъ прямо дѣйствовать его име- немъ, напоминаютъ ему, что онъ одинъ имѣетъ право жало- вать и казнить, что Шуйскіе безъ его слова не могутъ сту- пить ни шагу. Какъ толковали объ этомъ враги Шуйскихъ, мы только догадываемся : лѣтописи кратко замѣчаютъ, что государь держалъ Бѣльскаго въ прибл'иженьи. И вотъ, люби- мый имъ бояринъ, какъ будто по его слову, выпущенъ изъ тюрьмы, снова распоряжается всѣмъ и Іоанну лучше, хоть по-