Сочинения императрицы Екатерины II

29 собою и невѣстою твоею, то я совѣтую тебѣ на ней жениться. Мавра (въ сторону). Сколысо-жъ н они пустоши бредятъ! Молокососовъ. Умилосердись; какъ я могу это знать? Я съ нею говорю,— она нислова не отвѣчаетъ; я изъясняю мою страсть, — она безъ всякаго движенія слушаетъ; я горячностью, я вѣрно- стію моею ее увѣряю, — она безчувственно то пріемлетъ; я спра- шиваю, не противень ли я ей? — она молчитъ; наконецъсталь я въ отчаяиіи о постороннихъ говорить вещахъ, и тогда, кромѣ да и нѣтъ, ничего добиться отъ нея не могъ. Да и это произносила она одинакимъголосомъ, съ одинакимъ движеніемъ, съ одинакимъ ощущеніемъ, и еслибъ не были прелестные ея открыты глаза, то бъ можно подумать было, что она спитъ, и во снѣ иногда въ полъ- слова молвить. Такъ она и черты лица ея были неподвижны! О! я въ отчаяніи... Мавра. О, какъ вы мнѣ жалки, что такъ много ошибаетесь! Невѣсту вашу я сердечно люблю, и для того изъ заблужденія васъ выведу. Она сердце имѣетъ ангельское, но воспитана дурно. Въ безпредѣльномъ содержанаона страхѣ, а отъ того сдѣлалась толь робка и застѣнчива, что ни съ кѣмъ говорить не можетъ, и покажется всякому, кто ея не знаетъ, кускомъ дерева. Къ сему прибавьте и совершенноеея невѣжество, въ которомъ она содер- жана. Она ничему не учена, н грамотѣ украдкою у меня учи- лась, для того что бабушка ея всегда боялась, чтобъ она, на- учась грамотѣ, не стала писать любовныхъ писемъ. Никого она не видала, и до двѣнадцати лѣтъ и платья не знала, а бѣгивала для легкостивсегда въ одной сорочкѣ; когда-жъ пріѣзживали по- сторонніе къ намъ люди, то прятывали ее въ спальнѣ за печкою. Несчастлива она, что въ младенчествѣ и матери,и отца лишилась! Молокососовъ. Что-жъ въ этомъ? Развѣ ты думаешь облегчить этимъпечаль мою? Мавра. Нѣтъ, сударь, но подождите немного, и дайте мнѣ до- говорить... Хотя барышня моя толь дурно и воспитана, но она, конечно, недура; правда, она не новосвѣтская госпожа, и какъ ужъ я сказала, не только по-французски, по и по-русскимало она знаетъ; а потому и языка русскагоне портить. Но, говоря по- русски, брата называетъ братцемъ, а не mon frere, сеструсе- стрицею, а не та soeur; не знаетъи другихъ вытверженныхъ, подобно попугаю, словъ, пи кривлянья, ни презрѣнія къ людямъ, почтенія достоинымъ. Не кстати не хохочетъ, похабства не имѣетъ, кушанья за столомъ не называетъ блюдомъ славнымъ. Словомъ, она не знаетъ того языка, котораго и я, когда молодыя боярыни говорятъ, не разумѣю, хотя я и весьма долго въ домѣ новомодной француженки служила. Но при всемъ томъ она не