Сочинения императрицы Екатерины II

393 f,!™^° TbIC ![MB ’ b и Небылицы», оныя прочелъ въ угодность са- тпняя^’ КаКЪ Б0ДИТСЯ ’ хотя почти оныя наизусть знаю, а грамма- тикальныя поправки я не читали, и отнюдь ими не исправлены На- p 17 ^J B( TT,Yi ^°^ Н0 5 что наши грѣшные падежи никому вреда не нане- чі и Л' БД Уі5 ка M0 ® говорить, будто бы онъ во^всякомъ писаніи ищетъ гтттАрлГсг НѲ ’ НѲ ’«Г н ? И не °И> но полномыслія и гу- сгомыслія, которыхъ онъ болѣе любить, нежели плодородіе словъ безь гѵгтпТирТом/ г У сто “ ыслія - Нто онь называетъ полномысліемъ и по 1 я позабылъ У него спросить, но при нервомъ свиданіи пропущу о томъ освѣдомиться. Вообще дѣдушка мой имѣетъ и употребляете израженія, кои трудно разумѣть. Вопросы же не всегда за благо пріемлеть, и отвѣтствуетъ коротко: «Я самъ себя разумѣю, а вы старайтесь понимать, что я говорю.» * * Пока моего пестраго пѣтуха щиплютъ, я впаіъ въ глубокія раз- мышлешя и говорили самъ себѣ: «Свѣтъ мой! (такъ я всегда себя на- зываю, когда самъ съ собою говорю, а къ тому имѣю я нѣкоторыя сокровенный причины, кои современемъ, можетъ быть, изъясню) пи- шешь ты много, не учась ничего, и не зная ниже правили грамма- тики; страницъ двадцать твоего сочиненія уже напечатано въ «Собе- съдникѣ», исключая то, что не тобою прибавлено». Сіи слова были уввщательныя, я ихъ приняли съ терпѣніемъ. За симъ слѣдовали вопросные пункты, кои очистить слѣдовало. Первый быль: для чего ты такъ трудишься? Тутъ отвѣтъ на начальный слова опоздали, а отвѣтъ на послѣднее^ слово поспѣлъ прежде. Я молвилъ сквозь зубы, съ малыми наклоненіемъ головы: труда нѣтъ. А какъ дошло до для чего, тогда во мнѣ разиыя чувства стали тЕсниться, какъ будто у воротъ, ни одно изъ нихъ не упреждало другое, построились фрун- томъ, и нѣкто изъ нихъ, какъ молнія, проскакали мимо всѣхъ, дабы рядовые не выпучились, и волненія нигдѣ непримѣтно было. Между тѣмъ остался вопросъ: для чего? — безъ отвѣта; авось либо объяснится лучше впредь, и для того поступили я съ собою до второго отвѣта, спрося не строго: чего ты ожидаешь отъ того, свѣтъ мой? По со- вести сказать, барыша я не ожидаю и за барышемъ не гоняюсь. По- лравленія чего-нибудь? Охъ, нѣтъі все пойдетъ по старому. Не мо- ему перу перемѣнять что ни на есть въ естествѣ. Для чего же ты пишешь. Въ забаву себѣ, что ли? Такъ, такъ, сударь, такъ, такъ. Ьимъ «такомъ» не трусишь ли? Нѣтъ, сударь. Кто же тѣ, кои при пер- вомъ вопросѣ тѣсншшсь у воротъ? Кто проскакали мимо фрунта, чтооы рядовые не выдались? Какъ ихъ зовутъ? Всякая вещь имѣетъ свое названіе. Охъ сударь! какъ четыре вопроса разомъ очистить! У воротъ тѣсиился цѣлый полкъ разныхъ движеній; напримѣръ: я не могу видеть чистаго пера, чтобъ не пришла мнѣ охота обмакнуть онаго въ чернила; буде же еще къ тому лежитъ на столѣ бумага, то конечно, рука моя очутится съ перомъ на той бумагѣ. Начавъ же не знаю я никогда что напишу, а какъ рукою поведу я по бумагѣ’ то мысль сматывается, какъ нитка съ клубка; но какъ пряжа не всегда ровна, то попадается и потолще, и потонѣе, а иногда и узе- локъ, или что-нибудь и совсѣмъ не принадлежащее къ пряжѣ, ниткѣ и къ клубку, но совсѣмъ постороннее и къ другими вещамъ слѣдую- щее. Вы сами, сударь, видите, сколько времени и бумаги занимаешь подобное описаніе; неужели еще цѣлый полкъ движеній поимянно описывать?— Хорошо; а кто проскакали? ну, сударь, ну, ну! всѣмъ зна-